Рэймидж и барабанный бой - [78]

Все ждут мгновения, когда при наведенном орудии помощник командира расчета взведет замок и отскочит назад, чтобы избежать отдачи, и командир расчета произведет выстрел.

Жизненно важный первый бортовой залп, размышлял он, произведенный, пока матросы еще спокойны, все делается как на тренировке, и палубы свободны от дыма. После этого офицерам на батареях обычно с трудом удается удерживать контроль, и почти неизбежно какие-то матросы будут ранены при отдаче, а иногда и при разрыве орудия, потому что в волнении и дыме его случайно зарядили двойным количеством пороха.

И все еще нет сигнала от коммодора для «Кэтлин» изменить позицию, так что у Стаффорда есть все шансы увидеть, как падает нож гильотины…

Он мог видеть только корму «Каллодена». Он был более чем в двух милях впереди, и соотношение высоты ее мачт и мачт «Сан Николаса» показывало, что они находятся почти на траверзе друг друга. Рэймидж поглядел на часы — одиннадцать тридцать точно, три часа, с тех пор, как сэр Джон поднял сигнал «Приготовиться к сражению», тридцать три минуты с тех пор, как он приказал образовать боевую линию, восемнадцать с тех пор, как поднял «Атаковать врага», пятнадцать — как «Каллоден» открыл огонь по испанскому подветренному подразделению, и шесть минут как они отвернули…

Три дюжины красных глаз мигнули вдоль правого борта «Каллодена». Мгновение спустя дула орудий извергли клубы дыма, и затем грохот его первого бортового залпа по главному подразделению Кордовы прокатился через широкий Кадисский залив, как отдаленный гром.

Саутвик внезапно вспомнил знакомые строчки стихов:

От скал и песков, и бесплодных земель

Судьба нас пускай бережет,

От пушечных залпов и злых языков

Господь лишь один упасет!

— Особенно от пушечных залпов, — добавил Рэймидж. — Остального нам нечего бояться — по крайней мере пока.

Он услышал сердитые голоса поблизости, и внезапно Стаффорд упал на спину прямо перед ним. Когда Рэймидж повернулся в изумлении, он увидел, как Фуллер потирает костяшки пальцев. Мгновение спустя Стаффорд был на ногах и, сжав с кулаки, двинулся на суффолкского рыбака.

— Прекратить! — взревел Рэймидж. — Стаффорд, в чем дело?

— Он ударил меня, сэр.

— Фуллер! Почему ты ударил его?

— Он смеялся над тем, что я упустил свою рыбу, сэр.

— Твою что?

— Мою рыбу, сэр, — ту, которая была на крючке. Я упустил ее.

Рэймидж сам сжал кулаки в гневе, но вовремя вспомнил, что все они остаются детьми в глубине души, и к ним надо относиться как к детям.

— Смотрите, вы, два дурака: вон там испанский флот. Пройдет еще полчаса, прежде чем он будет рядом с нами. Я могу приказать установить решетки, и каждый из вас получит по дюжине отличных плетей — помощник боцмана будет менять руку после каждого удара, — и у меня все еще останется двадцать минут в запасе.

В этот момент первый залп «Сан Николаса» отозвался эхом над водой, и Рэймидж увидел, как дым, образовавший облако, медленно плывет по ветру к британской линии, жутковатый в своей маслянистой непрозрачности. Внезапно облако ожило, поскольку красные вспышки бортового залпа «Сантиссима Тринидад» прожигали его, как молнии, сопровождаемые громом тысячи отдаленных барабанов, бьющих бесконечную дробь.

— Мой Бог! — воскликнул Саутвик. — Так вот на что это похоже — бортовой залп четырехпалубного корабля!

Инстинктивно все посмотрели на мишень четырехпалубника, «Каллоден», как раз тогда, когда корабль капитана Троубриджа дал второй полный бортовой залп и языки пламени вырвались из дул всех его орудий правого борта. Еще раз клубы дыма соединились в пухлое желтовато-белое облако, поплывшее обратно, на борт «Каллодена» и полностью скрывшее его корпус на минуту или две.

Рэймидж видел, как на «Каллодене» открыли все крышки люков, и как дым шел изо всех орудийных портов, словно корабль был в огне. Матросы кашляют и сплевывают, торопливо перезаряжая и выдвигая орудия. Но почти не было видно признаков повреждений после залпов «Сан Николаса» и «Сантиссима Тринидад».

— Вы что-нибудь видите, сэр? — спросил Саутвик с тревогой.

— Ничего серьезного — только дыра или две в топселях.

— У Кордовы близорукие наводчики орудий. Только подумайте — бортовой залп самого большого военного корабля в мире, и не видно никакого результата!

Взгляд Рэймиджа внезапно уловил длинную полосу из каких-то предметов, плавающих в воде между «Капитаном» и «Диадемой». Они были маленькими, и ему пришлось найти надежную опору для подзорной трубы, чтобы четко увидеть их. Хм… десятки бочек, что-то вроде маленьких столов, какие небольшие дощечки — вероятно, клепки от бочек, — и с полдюжины непонятных белых прямоугольников, похожих на штуки холста. Очевидно, некоторые из головных кораблей, имея большое количество всяких запасов на палубах, когда наставало время убирать корабль к бою, повыбрасывали все это за борт, чтоб не мешалось под ногами.

— Что это, сэр? — спрашивал Саутвик.

— Боеприпасы для клерков Адмиралтейства.

Штурман выглядел озадаченным.

— Столы, бочки, палки… Подумайте обо всех формах, которые придется заполнить, чтобы списать их.

Саутвик расхохотался.

— Если у них хватит здравого смысла, они сообщат, что все это уничтожено в сражении. Это всегда бьет каверзы борзописцев! И это напоминает мне, сэр, что у нас есть некоторые паруса, которые требуют замены. Больше заплат, чем родной парусины. И если я услышу свист хотя бы одного ядра над головой, я выбью из них несколько новых кливеров!