Рейган - [165]
Фактически из контекста выступления Рейгана следовало, что иранские фанатики-фундаменталисты, стоявшие у власти, относились к тем, кто выступал против терроризма. Президент на этот раз явно говорил не совсем то, что желательно было от него услышать американцам. Он был безусловно растерян и почти не скрывал этого.
В то же время не соответствуют истине утверждения некоторых авторов, в том числе и серьезного исследователя биографии Рейгана Дж. Вейсберга, что президент вообще отрицал отправку оружия Тегерану[750]. Этот факт, как мы только что видели, им признавался даже в речи, обращенной к американцам, хотя и сильно преуменьшался.
Через неделю, 19 ноября, состоялась очередная пресс-конференция, которую президент открыл довольно длинным вступлением, посвященным все той же проблеме — поставкам оружия Ирану[751]. Рейган теперь признавал, что его решение было «глубоко противоречивым», что даже те, кто его поддерживал, считали ошибкой поставлять Ирану вооружение. Хотя Рейган повторял, что был убежден в правильности своего решения, эти слова свидетельствовали о фактическом признании нереальности использования тайных контактов с иранскими лидерами во имя освобождения заложников и тем более для скорейшего завершения войны. Президент сообщил об отмене своего решения о поставке вооружений Ирану.
Последовала масса вопросов, причем журналисты, ободренные явной нерешительностью президента, не стеснялись в выражениях. От Рейгана требовали объяснить, почему он долгое время обманывал Конгресс, его обвиняли в лживом отрицании непосредственной связи между поставками оружия и освобождением заложников, спрашивали, сознает ли он, что доверие к нему резко упало, что он проявлял и проявляет двуличие. Некоторые вопросы, например представителя компании Си-би-эс Уильяма Плента, по существу были обвинительными речами.
Кое-кто из журналистов, явно в угоду президенту, попытался задавать и другие вопросы, в частности об отношениях США и СССР, и Рейган под смех присутствующих заявил, что с удовольствием перешел бы к новой теме. Однако пресса вновь и вновь возвращалась к иранскому сюжету, а Рейган все чаще отказывался отвечать на вопросы, заявляя, что они ставят под угрозу жизнь американских заложников. Таким нехитрым способом он пытался уклониться от ответов. В нескольких случаях над Рейганом просто смеялись. Слышались и обвинения в некомпетентности, в частности когда он заявил, что противотанковые ракеты, которые поставлялись Ирану (он был вынужден крайне неохотно признать этот факт), — всего лишь небольшие устройства, которые запускают «с плеча». Журналисты тут же разъяснили президенту, что речь идет о ракетах класса «земля — земля», запускает которые со специальной установки целое подразделение.
Это была, пожалуй, первая пресс-конференция, на которой Рейган попросту растерялся, оказался не в состоянии противостоять напору возмущенной общественности. Немаловажно отметить, что это было еще до того, как в стране стало широко известно о прямом нарушении законодательства о запрещении использовать государственные средства для оказания помощи никарагуанским «контрас». Как отмечает Дж. Вейсберг, эта пресс-конференция стала для Рейгана просто катастрофической[752]. Впрочем, за ней последовали новые, не менее опасные для президента встречи с журналистами, свидетельствовавшие, что последние годы его пребывания у власти оказались омрачены самим фактом открытости американского общества, невозможностью или крайней затруднительностью скрыть что-либо важное от опытных журналистов, которые, в свою очередь, оказывают большое влияние на основную массу населения.
Расследования и отставки
Слухи множились, сотрудников аппарата Белого дома и министров обвиняли в растрате государственных средств, в коррупции, и Рейган принял решение провести внутреннее расследование. По его заданию министр юстиции Миз распорядился срочно проанализировать юридическую и финансовую стороны оружейной сделки с Ираном. Уже в двадцатых числах ноября 1986 года комиссия Миза установила, что из 30 миллионов долларов, которые заплатили иранцы, оприходовано было только 12 миллионов. Куда подевались остальные 18 миллионов, было непонятно. Можно, однако, предположить, что отсутствие четкой документации привело к тому, что часть этих средств была похищена.
Неизвестно, легче ли стало Рейгану, когда советник по национальной безопасности Пойндекстер представил ему меморандум О. Норта на имя Макфарлейна, что средства, получаемые от сделки с Ираном, должны, по крайней мере частично, предоставляться на нужды никарагуанских «контрас» и что сам Рейган ранее одобрил этот меморандум. В меморандуме вполне четко говорилось, что в том случае, если Конгресс отвергнет план финансовой помощи «войне, которую ведут противники» никарагуанского режима, должны быть найдены другие «доноры», преимущественно за рубежом[753]. Пойндекстер также напомнил, что Норт по поручению Рейгана в конце марта — начале апреля 1985 года вносил в свой меморандум уточнения, которые более определенно указывали на привлечение различных денежных средств в помощь никарагуанским противникам режима, ведшим вооруженную борьбу.
Основанное на обширном массиве архивных, а также опубликованных документов, издание раскрывает деятельность Л. Троцкого во время революции 1917 года, Гражданской войны и в первые годы НЭПа. На посту председателя Петроградского Совета Троцкий сыграл ведущую роль в большевистском перевороте в октябре 1917 года, что тогда признавалось повсеместно, в том числе и И.В. Сталиным. В качестве наркома по иностранным делам Троцкий принимал участие в переговорах по заключению мира в Брест-Литовске, где по принципиальным соображениям он отказался подписать мирный договор, что привело к ожесточенной дискуссии в партийных кругах.
За 230 лет существования Соединенных Штатов Америки пост высшего руководителя этой страны занимали 44 человека (напомним, что 22-й и 24-й президент — один и тот же человек). Поскольку по Конституции США президент имеет чрезвычайно широкие полномочия и является главой исполнительной власти, то его роль в высшем руководстве страны чрезвычайно важна. А учитывая, в свою очередь, ту роль, которую сами Соединенные Штаты всегда стремились играть в мире, личность любого президента, без преувеличения, оказывает влияние на судьбы всего мирового сообщества.
В книге впервые подробно освещен жизненный, политический и научный путь человека, о котором в России почти не знают, хотя его жизнь являлась поистине гражданским подвигом. Активный деятель революционного движения (большевик, а затем меньшевик), Борис Иванович Николаевский принимал участие в революции 1905 г., неоднократно подвергался арестам и ссылкам, совершал побеги, встречался с видными подпольщиками того времени, включая Ленина и Сталина. После Октябрьского переворота 1917 г. Николаевский включился в политическую борьбу против большевистской власти и в то же время сотрудничал с ней, пытаясь спасти ценнейшее документальное богатство страны, а затем продолжил свою подвижническую деятельность в эмиграции (с 1922 г.
Книга открывается рассказом о происхождении Л.Д. Троцкого, описывает юношеские метания Льва Бронштейна, его увлечение народничеством и переход к марксизму, детально показывает путь к центристской позиции, озаренной идеей мировой перманентной революции. Далее авторы уделяют значительное внимание тайному возвращению Троцкого в Россию, его активному участию в революции 1905 – 1907 гг., подробно анализируют особую линию Троцкого в мировом социал-демократическом движении и его ожесточенные столкновения с В.И.
На основании обширных архивных материалов ряда стран впервые подробно рассматривается жизненный путь одного из ярчайших лидеров международного социалистического движения болгарина Крыстю (Христиана) Раковского, видного центристского деятеля II Интернационала, ставшего после 1917 года большевиком. Авторы проследили роль Раковского как государственного руководителя Украины – председателя ее правительства, его мужественную борьбу за подлинное равноправие республики в составе СССР, против сталинского курса на унификацию, раскрыли попытки Раковского европеизировать СССР, когда он был полномочным представителем в Великобритании и Франции.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.