Рейд - [9]

— Ну, на то вы и пластуны, чтобы идти туда, где другие не прошли, — говорит Коровин важно.

— Правильно говоришь, Петя, — поддерживает его урядник Носов.

С ними, старыми, никто не спорит.

На броню вылезает Вася, механик-водитель. Чуть пританцовывая, разминает ноги и кричит сверху:

— Товарищи казаки, кто дополнительную воду брать будет — берите. Транспорт дальше не идёт.

— А чего? — спрашивает у него радиоэлектронщик Жданок.

— Приказ, — поясняет Вася. — Велено мне в резерве быть.

— А боекомплект мы на горбу потащим? — зло спрашивает Юра.

— Товарищ Червоненко, — важно говорит Вася, — боекомплект до места боевых действий доставит вам геройский экипаж второго БТРа нашей сотни, которым командует мой друг, казак Иван Бусыгин. — И уже серьёзно говорит: — Разбирайте воду и начинайте перегружать боекомплект — приказ Колышева. Скоро пойдёте, казаки.

— Ну вот, а вы боялись, что до утра не начнём, — говорит урядник Носов, поднимаясь с пыльного холмика, и кричит: — Четвёртый взвод, давайте хлопцы, перегрузим боекомплект во второй БТР.

Вот так обычно всё и начинается, казаки стали доставать ящики с патронами и гранатами, таскать их с одного борта на другой, Бусыгин вылез, отворил бронированные двери своего БТРа, помогал ставить, а мимо их колоны всё сновали грузовики, поднимая тучи пыли. Больше никто не разговаривал, начиналось дело.

— Аким, слышишь? — кто-то из казаков толкает его локтем. — Тебя.

Он, вроде, и не спал, просто, как в другом месте был, вроде бы всё слышал, а вроде бы и не знает, что тут произошло. Озирается по сторонам, а Иван Головин его окликает через гул голосов:

— Слышишь, Аким, так ты согласен или нет?

— Что? — спрашивает Саблин.

— Вот ты чудной человек, — удивляется урядник, — ты что, не слыхал, общество тебя выбирает на четвёртый «дюраль». Идёшь охотником в рейд?

— А, так-то конечно, — Аким встает, снимает фуражку, кланяется, — спасибо обществу за доверие. Иду. Конечно, иду.

— А другом кого в лодку себе возьмёшь? — спрашивает есаул.

— Так это всем известно, кого он возьмёт, — кричит Галкин, сосед Акима, казак из первой сотни.

— Ну вот, — говорит Саблин, указывая на Юру, который сидит рядом. — Червоненко себе в «дюраль» беру вторым номером.

— Кто б сомневался, — галдят беззлобно казаки.

— А чего, — как бы оправдывался Аким, — он же минёр хороший.

Тут хохот сотряс чайную, даже Николай Николаевич смеялся, поглаживая усы, и есаул, и подъесаул Щавель — все смеялись. В чайной аж ложки в стаканах дрожали.

И как только хохот начал утихать, кто-то из казаков кричал ему:

— А ты, Аким, здесь плохих минёров видел? Укажи пальцем на того, кто плохой.

— Просто Юрка средь нас лучший, — кричит на всю чайную Бельских, прапорщик из третьей сотни.

— Сядь ты, — шипит на него Юра, дёргая за китель, — не позорь меня, балда.

Снова хохот. Саблин понял свою оплошность, тоже смеялся со всеми. Все, кто тут был, ну, за исключением есаула, пришедшего из линейного казачьего полка, все были пластуны. А пластуны — это те, кто при наступлении идут первыми и снимают мины противника, сбивают турели, затыкают ДОТы[13] и ДЗОТы[14], а при отступлении идут последними, ставят минные заграждения, ставят заслоны, засады и секреты. А ещё именно пластунов выдвигают к линии соприкосновения для разведки, и среди них набирают штурмовые отряды. Пластуны — самые сплочённые и умелые штурмовики. Все знают минное дело. Давно так повелось. И любой из пластунов, в том числе и сам Аким, и минёр, и сапёр помимо того, что штурмовик.

Есаул, вытирая глаза от слез, берёт слово:

— Ну, посмешил нас Саблин, молодец, посмешил, — он потряс кулаком. — Хороший юмор, знаете — это дело нужное. Ну, на том сход считаю законченным, охотники, останьтесь, все остальные свободны.

Казаки стали расходится, но многие остались в чайной. Сразу в зале появились официантки, все девки были в юбках выше колен. Чернявые, все поголовно китаянки. Стали брать у оставшихся казаков заказы.

Юра наклонился к Акиму и спросил тихо:

— А как ты так спать можешь с открытыми глазами?

— Когда я спал-то? — не соглашается Аким.

— Да сколько раз такое за тобой замечал, сидит, на тебя смотрит, вроде слушает, даже головой кивает, а сам спит. Потом тебя спросишь, а ты и не помнишь, о чём речь шла.

— Не спал я.

— Да как же не спал, вот только что, урядник тебе говорит, ты на него смотришь, головой киваешь, а не слышишь его. Он тебя три раза звал.

— Задумался просто, вспомнил кое-что.

— Вспоминал! И что ж ты там вспоминал?

— Да что-то припомнилось, как первый раз на аэропорт ходили, — чешет подбородок Аким.

— И на кой чёрт ты это вспоминаешь?

— Да само оно накатывает, иной раз на рыбалке и рыбу подсечь не успеваю.

— Саблин, Червоненко, ну чего вы там сели, идите сюда, — говорит куренной кошевой, — или мне вам потом отдельно всё объяснять?

Казаки встали, пошли за стол ко всем остальным охотникам получать ЦУ.

После за столом остались только те, кто собирался в рейд. Голова рейда, урядник Иван Головин. Его заместитель Бережко, тоже Иван. Саблин и Юра, Анисим Шинкоренко, Фёдор Верёвка, Татаринов Ефим, Кузьмин Василий. Кроме радиста Шинкоренко, снайпера Верёвки и Юрки тут сидели лучшие рыбаки станицы. Акиму, если честно, льстило, что его считают одним из лучших. Хотя он таким себя не считал. Ему не казалось, что он ловит рыбы больше других.