Революция и семья Романовых - [94]
В такой обстановке Яковлев, по-видимому, решил действовать осторожно, учитывая, в частности, что прибытие его отряда могло усилить беспокойство и подозрительность, существовавшие как в «отряде особого назначения», так и среди омичей и екатеринбуржцев. Вместе с тем необходимо было спешить, так как санный путь между Тобольском и Тюменью (откуда уже можно было двинуться поездом) вот-вот мог оказаться невозможным: шла весна, а с ней и распутица…
Утром 23 апреля Яковлев явился к начальнику охраны Романовых полковнику Кобылинскому и предъявил ему свои документы. Они предписывали беспрекословно подчиняться всем требованиям чрезвычайного комиссара, выполняющего поручение особой важности. Невыполнение его распоряжений грозило расстрелом. Со всей определенностью Кобылинский позднее заявлял, что «о сущности же поручения в документах не говорилось»[592], и он вначале даже решил, что Яковлев прибыл вместо бывшего комиссара В. С. Панкратова и останется в Тобольске.
В Тобольске Яковлев старался привлечь симпатии стрелков «отряда особого назначения». Собрав их 23 апреля, он выступил с речью, в которой благодарил за службу, сообщил, что привез им жалованье за 6 месяцев, и обещал, что скоро все они разъедутся по домам. На второе собрание стрелков, состоявшееся на другой день, Яковлев пригласил С. Заславского и представителя омского отряда Дегтярева. Стрелки выражали свое явное неодобрение Заславскому, утверждая, что уральцы под его руководством будто бы собираются организовать нападение на губернаторский дом и силой захватить Романовых. Заславский, в свою очередь, говорил о готовящемся выступлении монархистов с целью освобождения Романовых и твердо заявил, что он этого ни при каких обстоятельствах не допустит[593].
Считая, что поддержка стрелков охраны для него особенно важна (именно они должны были передать ему Романовых), и, учитывая недоверие, которое проявляли к нему уральцы, Яковлев принял сторону стрелков. Отношения между ним и представителями Екатеринбурга явно портились.
Только поздно вечером 24 апреля, созвав совещание солдатского комитета отряда охраны, на котором присутствовали П. Хохряков, С. Заславский, Г. Зенцов, А. Авдеев, Яковлев под секретом сообщил, что задача, возложенная на него, состоит в том, чтобы вывезти Романовых из Тобольска, но на вопрос «куда» ответил, что «об этом рассуждать не следует»[594].
25 апреля Яковлев посетил, наконец, губернаторский дом. В этот день Николай записал в дневнике: «Сегодня после завтрака Яковлев пришел с Кобылинским и объявил, что получил приказание увезти меня, не говоря куда»[595]. Сходную запись находим и в неопубликованном дневнике Александры Федоровны: «12 (25) апреля, четверг. После ленча пришел комиссар Яковлев… Он объявил приказ своего правительства (большевики), что он должен увезти нас (куда?)»[596].
На вопрос Николая, куда его собираются перевезти, Яковлев ответил, что он сам этого пока не знает и что распоряжение о новом местопребывании бывшего императора и его семьи получит в пути[597].
Эти дневниковые записи противоречат утверждениям о том, будто Яковлев прямо заявил Романовым, что собирается везти их в Москву, хотя на самом деле уже в Тобольске он якобы замыслил «измену»: решил не ехать ни в Москву, ни на Урал, а «выйти на кратчайшие маршруты, ведущие к границе зоны немецкой оккупации»[598].
Несмотря на уклончивость ответов Яковлева, у самих Романовых и у некоторых лиц из числа их приближенных возникло предположение, что цель Яковлева, скорее всего, Москва. Об этом свидетельствуют дневниковые записи Александры Федоровны, Николая и др.[599]
Откуда же могло возникнуть такое предположение? Скорее всего, первым эту мысль подал полковник Кобылинский. Произошло это в связи со следующим обстоятельством. После посещения Яковлевым Романовых выяснилось, что Алексей Романов из-за болезни не сможет выехать из Тобольска. Это было непредвиденное обстоятельство, и Яковлев, как свидетельствует Авдеев, на какой-то момент заколебался. Но П. Хохряков предупредил его, что нужно торопиться. Он выражал опасение, что, как только вскроются реки, монархисты, концентрирующиеся в Тобольске, попытаются освободить бывшего царя. Все уральцы поддерживали мнение Хохрякова[600].
И Яковлев принял решение немедленно уехать из Тобольска с одним Николаем Романовым, о чем и сообщил Кобылинскому, добавив, что через некоторое время вернется в Тобольск за остальными. По расчетам Кобылинского, указанный Яковлевым срок возвращения требовался как раз для поездки в Москву и обратно, и он немедленно поделился своими соображениями с Николаем и Александрой Федоровной.
Предположение о том, что Романовых, очевидно, повезут в Москву, не стало секретом от их окружения: они поделились своими догадками не только со свитой, но даже с некоторыми из прислуги; узнали о них и в «отряде особого назначения». Тревожные слухи дошли, конечно, и до уральцев, еще более усилив их подозрительность и недоверчивость. Для обсуждения создавшегося положения и принятия необходимых мер они собрались на отдельное совещание. Наиболее резко по отношению к Яковлеву выступил С. Заславский. Он настоятельно требовал, чтобы после отъезда Яковлева из Тобольска уральцы неотступно следовали за ним, не выпуская из-под своего наблюдения. Он предложил даже организовать «засаду» на пути к Тюмени (у с. Ивлево), которая, в случае необходимости, могла бы остановить отряд Яковлева с Романовыми. Кроме того, он настаивал на том, чтобы представители Екатеринбурга неотступно находились рядом с Яковлевым.
