Революция и семья Романовых - [93]

Как уже отмечалось, Я. М. Свердлов хорошо знал Яковлева. Наличие в его эшелоне, только что прибывшем из Петрограда, хорошо вооруженных уфимских красногвардейцев позволяло оперативнее решить вопрос о формировании отряда, который должен был вывезти Романовых из Тобольска. Яковлев получил соответствующие документы, по утверждению уральского большевика А. Д. Авдеева (он находился в «тобольском отряде» Яковлева) подписанные В. И. Лениным и Я. М. Свердловым[581].

В середине апреля 1918 г. Яковлев прибыл в Уфу. Здесь он явился к председателю губчека П. И. Зенцову, которого знал еще по деятельности боевых организаций Урала в годы первой российской революции и позднее. Сообщив Зенцову о своей чрезвычайной миссии, Яковлев потребовал, чтобы местные власти сформировали для него специальный отряд. Зенцов выполнил распоряжение центра[582].

В отряд Яковлева было включено 15 кавалеристов, более 20 пехотинцев при четырех пулеметах, 2 телеграфиста и сестра милосердия[583]. После ухода отряда Яковлева из Уфы вдогонку ему были посланы дополнительные подкрепления под командованием П. Гузакова. В качестве командира отряда П. И. Зенцов назначил Д. М. Чудинова, которого хорошо знал по совместной деятельности в боевых организациях в 1905–1909 гг. и которому полностью доверял. Еще со времен «миасского экса» знал Чудинова и Яковлев. Конным отрядом командовал брат П. И. Зенцова Г. И. Зенцов[584].

Во время пребывания Яковлева в Уфе сюда же из Екатеринбурга приехал уральский военный комиссар Ф. И. Голощекин. Он распорядился подчинить Яковлеву всех уральских красногвардейцев, уже находившихся в Тобольске[585]. Из воспоминаний Д. М. Чудинова, Г. Зенцова и других следует, что вплоть до самого отъезда из Уфы задача, поставленная перед Яковлевым, держалась в строгой тайне[586].

В Екатеринбурге отряд несколько задержался. Уралоблсовет не ставил под сомнение полномочия Яковлева. Перед его прибытием в Екатеринбург заместитель председателя исполкома Совета Дидковский по прямому проводу передавал Я. М. Свердлову: «Просьба распорядиться немедленно о подчинении начальника охраны («отряда особого назначения». – Г.И.) Тобольскому исполкому до прибытия вашего Яковлева, который сегодня днем выезжает из Уфы»[587]. Вместе с тем, в исполкоме Уралоблсовета чувствовалась определенная обеспокоенность ответственностью и сложностью задачи, стоявшей перед Яковлевым, проявлялось некоторое недоверие к нему. Еще за день-два до прибытия Яковлева в Екатеринбург отсюда в Тобольск был направлен красногвардейский отряд под командованием Брусяцкого (или Бусяцкого). Это, вероятно, насторожило Яковлева…

В Тюмени яковлевский отряд был встречен направлявшимся из Тобольска в Екатеринбург Авдеевым. Яковлев предъявил ему свой мандат и предложил вернуться в Тобольск для организации перевоза Романовых. В верстах 80–90 от Тобольска отряд Яковлева догнал Бусяцкого. Как пишет Д. М. Чудинов, во время разговора Яковлева с уральцами они заявили, что тоже, направляются «за Романовыми», а затем будто бы предложили следующий план: «Во время перевозки нами (т. е. отрядом Яковлева. – Г.И.) Романовых, их отряд делает фиктивный налет на наш, отбивает Николая или убивает его»[588]. В этом сообщении много неясного, но оно все же смутно отражает ту обстановку недоверия и подозрительности, которая существовала вокруг Романовых в связи с имевшимися сведениями, а также распространявшимися слухами о сосредоточении монархических сил вокруг Тобольска, о предполагаемом бегстве Романовых и неопределенностью положения в самом Тобольске. Вообще же возможность такого рода намерений, о которых в передаче Д. М. Чудинова говорили люди из отряда Бусяцкого (отбить или убить Николая), исключить нельзя. В некоторых красногвардейских отрядах того времени (весна 1918 г.) еще не существовало твердой армейской дисциплины, отмечались анархические тенденции и т. п. В докладах советских военных специалистов (Н. Подвойского, М. Тухачевского и др.) весной 1918 г. неоднократно указывалось на необходимость покончить с «иррегулярностью отрядов». М. Тухачевский, например, прямо писал во ВЦИК, что некоторые из них «создают дух бесчинства и развала»[589]. В таких отрядах было немало левоэсеровских и просто анархистских элементов, которые под влиянием крикливой ультрареволюционной пропаганды своих руководителей могли пойти и на провокационный шаг. Нельзя не учитывать и настроений широких слоев уральских рабочих, многие из которых были возмущены сведениями, поступавшими из Тобольска, и требовали суровой кары Романовых. Г. Зенцов пишет, что во время пребывания отряда Яковлева в Екатеринбурге, когда в Уралсовете обсуждалось положение дел в Тобольске, «слышались выкрики: «Прикончить палача, а не возиться с ним!»»[590].

Каким образом Яковлеву удалось урегулировать отношения с Бусяцким, сказать трудно. Известно лишь, что оба отряда 22 апреля вступили в Тобольск.

Мы уже знаем, что обстановка здесь была довольно напряженной. Большая часть «отряда особого назначения» во главе с полковником Кобылинским решительно противилась передаче Романовых под контроль Тобольского исполкома и под охрану находившихся в городе омских, а также екатеринбургских красногвардейцев. При этом командование «отряда особого назначения» исходило из того, что поскольку охрана бывшего царя была поручена отряду центральной властью, то местным властям (Екатеринбургу, Омску или Тобольску) он подчиняться не обязан. Положение, как уже отмечалось, усугублялось тем, что между омичами и екатеринбуржцами отношения были весьма натянутыми. Дело однажды дошло даже до ареста Хохрякова, и, как пишет П. Быков, только переговоры по прямому проводу с Уралсоветом, подтвердившим особые полномочия Хохрякова, «спасли последнего от расстрела»