Революция и семья Романовых - [92]

История «миссии Яковлева» важна прежде всего тем, что она ярко показывает огромную напряженность, существовавшую вокруг «романовского вопроса», его исключительную политическую остроту. Но не только. «Яковлевская эпопея» опровергает белогвардейские и советологические утверждения о том, что судьба Романовых будто бы была «заранее предопределена Москвой». Вот почему следует попытаться внести ясность в «загадку Яковлева»[566].

Василий Васильевич Яковлев (настоящее имя Константин Алексеевич Мячин) родился в 1888 г. в Оренбургской области, с 13 лет жил в Уфе, работал слесарем в мастерской. В 1905 г. вступил в РСДРП, стал членом боевой дружины Уральского комитета партии, а в 1907 г. – одним из руководителей уфимской боевой организации[567]. В 1909 г. Мячин вместе с другими боевиками принял участие в так называемом «миасском эксе» – вооруженном нападении на почтовый поезд на станции Миасс: ставилась цель захватить деньги для открытия и работы школы отзовистской группы «Вперед» в Болонье[568]. Как известно, V съезд РСДРП воспретил какое бы то ни было участие в партизанских выступлениях и экспроприациях[569]. Большевики принимали все меры, чтобы разоблачить так называемую «лбовщицу» (А. М. Лбов – один из руководителей экспроприаторских дружин), требовали строгого выполнения резолюций V съезда[570]. Таким образом, «миасский экс» был самовольной акцией уфимских боевиков, проведенной ими «по своему личному усмотрению, на свой страх и риск»[571]. «Экс» прошел успешно (было захвачено около полутора пудов золота), однако вскоре многих участников боевой группы арестовали. Избежали ареста лишь четверо: Т. С. Кривов, И. Хрущев, некто «Василий Иванович» и К. Мячин. Он, правда, также едва не был схвачен в Самаре, но, отстреливаясь, ушел. Из воспоминаний старого большевика Т. С. Кривова следует, что ему и еще нескольким боевикам (в том числе и К. Мячину) удалось выехать за границу – в Брюссель. Между прочим, именно он, Кривов, уезжал по паспорту, купленному у некоего студента В. В. Яковлева и переданному затем Мячину[572]. В 1910 г. К. Мячин (теперь В. Яковлев) – в школе группы «Вперед» в Болонье. В списке слушателей этой школы от Миньярской организации значатся: Иван Хрущов (Борис), М. Н. Коковихин (Григорий), Петр Гузаков (Михаил) и Константин Мячин (Антон)[573]. Есть данные, что в 1911 г. Яковлев приезжал в Россию, посетил Петербург, Киев, но вынужден был вновь эмигрировать, так как усиленно разыскивался по циркулярам департамента полиции. В течение шести лет затем Яковлев жил в Бельгии, где работал электротехником в Льеже и Брюсселе[574].

Яковлев вернулся в Россию после Февральской революции; весной и летом вел активную партийную работу в Уфе. В дни Октября он – делегат II Всероссийского съезда Советов от Уфимского губернского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов[575]. 25 октября он участвовал в штурме Зимнего дворца, а 27-го Петроградский ВРК назначил его комиссаром на Центральную телефонную станцию[576].

В начале ноября В. И. Ленин записал себе для памяти: «5.30 телефон Яковлева комиссара»[577]. В декабре 1917 г. Яковлев был сотрудником ВЧК, затем (в январе 1918 г.) назначен военным комиссаром Уральской области. Уралсовет, однако, уже назначил на этот пост видного большевика Ф. И. Голощекина, и Н. Подвойский аннулировал выданный Яковлеву мандат. Если принять во внимание некоторые особенности характера Яковлева – повышенное честолюбие, склонность к командным действиям и т. п., то можно предположить, что это привело или обострило (если она имелась раньше) некоторую неприязнь между ним и уральцами. Она скажется и в дальнейшем.

Из Екатеринбурга Яковлев уехал в Уфу и по поручению Совета доставил оттуда в голодный Петроград эшелон с хлебом. Возвращаясь назад (в конце марта), Яковлев побывал в Москве, где встретился с хорошо знавшим его Я. М. Свердловым[578]. К этому времени ВЦИК уже вынес два постановления относительно пребывания Романовых в Тобольске. Постановлением от 1 апреля поручалось «Комиссариату по военным делам немедленно сформировать отряд в 200 человек… и отправить их в Тобольск для подкрепления караула, и в случае возможности немедленно перевести всех арестованных в Москву». «Настоящее постановление, – отмечалось в протоколе заседания Президиума ВЦИК, – не подлежит оглашению в печати»[579].

6 апреля ВЦИК «в дополнение к ранее принятому постановлению» поручил Я. М. Свердлову снестись по прямому проводу с Екатеринбургом и Омском, сообщить им о «назначении подкрепления» в Тобольск и «о перевозе всех арестованных (Романовых. – Г.И.) на Урал»[580]. Второе постановление (от 6 апреля) не отменяло первое (от 1 апреля), а дополняло его. Поэтому по смыслу обоих постановлений можно предположить, что Урал (точнее, Екатеринбург) рассматривался как место временного, если можно так сказать, промежуточного пребывания Романовых, как возможность и средство, позволяющее быстрее разорвать тобольскую монархическую сеть. Дальнейшая история, связанная с перевозом Романовых из Тобольска на Урал, как нам представляется, подтверждает это предположение…