Революция 1917 года глазами современников. Том 2 (Июнь-сентябрь) - [41]

Мнимые опасности

Лозунг «стратегического наступления» в глазах всего мира имеет ясный политический смысл. Тот именно смысл, что революционная Россия, говоря хорошие слова о мире, на деле готова по-прежнему участвовать в империалистской войне в коалиции с союзниками. Напротив, требование немедленного общего перемирия и приступа к переговорам об общем мире пробудило бы доверие к русской революции и развязало бы во всех странах и в международном объеме подлинную борьбу за мир.

Но - возражают оборонцы - такая тактика привела бы к разрыву с союзниками. А разрыв с ними угрожает России великими бедствиями. Япония нападет на Сибирь. Англия и Франция лишат нас кредита. И, кроме того, разрыв с союзниками обрекает-де нас на сепаратный мир, на то, чтобы мы бросились в объятия Германии, и выйдя из одной империалистской коалиции, продолжали войну в другой.

Все эти страхи свидетельствуют только об одном: о страшной запуганности. Вожди «революционного оборончества» дали запугать себя и теперь, в свою очередь, запугивают нас.

«Япония нападет на нас». Но все знакомые с международной политикой знают, что подготовляя конфликт с Америкой, японский империализм, напротив, ищет дружбы с Россией. Но допустим даже, что Япония на нас напала бы. Тогда мы сплотили бы все силы великой революции, чтобы дать ей отпор. Это была бы не грабительская война, а навязанная революции отпорная война. Цели ее были бы ясны и народу и армии. Но, повторяем, сама эта угроза японским револьвером - грубый и вздорный маневр, рассчитанный на запуганных обывателей.

А финансовое давление союзников? Если бы дело до этого дошло, тогда и у нас в распоряжении более чем достаточные средства давления. Хотя бы отказ от платежа по многомиллиардным займам, заключенным царизмом, и отмена грабительских концессий, вырванных у нас союзниками до войны и особенно с начала войны. Но может ли, вообще, западноевропейский капитал с таким легким сердцем поставить крест на своих будущих торгово-промышленных связях с великой Россией? Нет, угроза, что союзники могут скрутить нас и держать в кабале, - такой же грубый и вздорный маневр, рассчитанный на запуганных обывателей.

И такой же вздор - запугивание неизбежностью, будто бы сепаратного мира. Мы говорим союзным империалистам: если вы от захватных целей войны отказаться не хотите, ведите ее сами, как вашу сепаратную войну. Русская демократия отказывается участвовать дальше в грабительской войне, все равно, в союзе ли с англо-французскими или с австро-германскими империалистами. Она отклоняет участие как в одной, так и в другой империалистской коалиции. Она продолжает держать свою армию на границе для действительной самообороны, как ее держит, скажем, и нейтральная Швейцария. И она протягивает руку к миру всякому, кто согласен на справедливый общий мир без аннексий и контрибуций.

И сейчас русская армия должна стоять на границе. Но сейчас она стоит под знаменем наступления, оставаясь в одном из империалистских лагерей. И это поддерживает дело войны, а не мира. Иное дело - если бы революционная Россия всей своей политикой ясно показала, что руки ее действительно равно свободны по отношению к империалистам обоих лагерей. Тогда, но только тогда, укрепление нашей армии, усиление ее мощи означало бы не угрозу одной стороне и не поддержку империалистов другой, а поддержку революционного движения во всех странах против империалистов, затягивающих войну.

И в этом пробуждении революционного движения против мирового империализма за общий мир русская революция нашла бы лучшую гарантию против всяких покушений извне, с какой бы стороны они ни исходили.

Летучий Листок меньшевиков-интернационалистов.

1917. №2. С. 1-4.

Шульгин В.В. ЭТАП

Всероссийский Съезд советов солдатских и рабочих депутатов закрылся под возглас председателя: «Да здравствует великая, свободная и горячо любимая Россия!» Таким-то образом произошло знаменательное событие: социал-демократ Чхеидзе стал русским националистом.

Как ни странно, но мы этого ждали. Мы давно уже убеждены в том, что путь к социализму лежит через национализм. Мы чувствуем, что это несколько необычное заявление требует пояснения. Мы постараемся его дать.

Однако мы должны оговориться с самого начала, что мы не можем считать социалистами всех тех людей, которые сейчас таковыми объявились. Ибо весь социализм их в требовательности и жадности. Вся эта масса, которая с утра до вечера кричит о «прибавках», закрывая глаза на все остальное, состоит из людей глубоко «антисоциалистических», на наш взгляд. Ибо эти люди думают только о себе. Ими руководит исключительно шкурный интерес. Разве, например, рабочие думают о крестьянах, когда своими требованиями они делают совершенно недоступными для деревни продукты промышленности. И, обратно, крестьяне будут ли думать о рабочих и вообще о горожанах, когда повысят цену хлеба до невозможных пределов. Людей такого настроения мы не можем считать даже «бессознательными социалистами», ибо основная идея социализма прежде всего - общий интерес, стремление найти те формы жизни, при которых материальное положение хотя бы большинства трудящихся было наивысшим. Не об этих людях речь. Мы имеем в виду «действительных» социалистов, людей идеи - людей доктрины. И вот мы убеждены, что эти люди придут к выводу, что их идеалы не могут быть осуществлены в человеческой среде, не прошедшей великой школы национализма.