Революция 1917 года глазами современников. Том 1 (Январь-май) - [18]
Вот здесь-то мы и нащупываем отличительную черту русской революции: турецкая революция была всецело политической; русская — была или, вернее, будет, социальной.
В этом и заключается глубокий всемирно-исторический смысл русской революции, который нужно определенно признать и понять. В России произошла великая социальная революция, которая пока находится лишь в первых фазисах своего развития.
Пока закончился лишь первый акт всемирно-исторической драмы: пал политический строй, делавший невозможным свободное обнаружение воли русского народа. Русский народ стал повелителем своей судьбы и получил возможность властно сказать свое слово.
Этого слова он еще не сказал, но скажет на Учредительном собрании, в котором голоса будут принадлежать представителям народных интересов. Не буду говорить о том, что скажет народ. Мне важно пока сделать ясным, что русская революция, несмотря на свое внешнее сходство с военным восстанием, имеет свои глубокие социальные корни.
Ибо не армия, а рабочие начали восстание. Не генералы, а солдаты пошли к Г[осударственной] думе. Солдаты же поддержали рабочих не потому, что они послушно выполняли приказания своих офицеров, а потому, что они сознавали себя народом, не в том смысле, чтобы они почувствовали себя такими же русскими людьми, как и офицеры, а в том смысле, что они почувствовали свою кровную связь с рабочими, как с классом таких же трудящихся людей, как и они сами.
Таково социальное происхождение русской революции и в этом ее характерная черта. Вот почему у нас сразу возникло две власти — Временное правительство, выбранное Государственной думой, и Совет рабочих и солдатских депутатов.
Солдатские депутаты в этом Совете, в сущности, — не что иное, как крестьянские депутаты. Крестьяне и рабочие — вот два социальных класса, которые сделали русскую революцию.
И то обстоятельство, что, произведя революцию, солдаты и рабочие не передали власти в руки Временного правительства, но сохранили ее в своих руках, с полной очевидностью показывает, что цели революции в глазах ее творцов пока еще далеко не достигнуты. В глазах трудящихся классов революция еще только начинается.
Хорошо это или дурно, но это так!
Почему же первая социальная революция современного мира и в большом масштабе произошла именно в России? Мы привыкли думать, что социальный вопрос и социальная борьба гораздо обостреннее в передовых промышленных капиталистических странах, чем в странах с таким молодым капитализмом, как Россия. Вспомните фразу Маркса об «идиотизме» сельской жизни и об антиколлективистическом черепе крестьянина. Для Запада Маркс, конечно, прав. Крестьянство на Западе является опорой консервативных партий. Взять хотя бы Германию. Могли ли бы германские аграрии играть такую руководящую роль в стране, если бы немецкий мужик не поддерживал в политической жизни своего барина-помещика?
В «Союзе сельских хозяев» — одной из самых влиятельных общественных организаций Германии — крестьяне принимают такое же участие, как и помещики. И те и другие дружно борются с городской социал-демократией и видят в социализме своего самого опасного врага.
У нас положение совершенно обратное. Крестьяне выступают не как друзья, но как противники помещиков.
Причины этого положения дела коренятся в особенностях социальной структуры русского общества. Россия — страна социальных контрастов. Над трудящимися массами крестьянства, живущего в условиях нищенского существования, возвышается класс крупных землевладельцев. В промышленности и торговле мы наблюдаем господство огромных капиталистических предприятий и слабое развитие мелких предприятий.
В то время как в любой западноевропейской стране мелкая буржуазия в городе и в деревне играет выдающуюся, нередко руководящую роль, в России влияние мелкой буржуазии в политической и общественной жизни совершенно ничтожно, соответственно ничтожному экономическому значению этого класса.
Мелкая буржуазия на Западе играет роль социального масла, которое смягчает и притупляет противоречия социальных интересов, заражая своим духом и своим миросозерцанием, своей любовью к собственности и порядку нижестоящие ее трудящиеся классы.
Вот почему Герцен, попав на Запад, был поражен «мещанством» западной цивилизации.
У нас этого мещанского класса почти нет (точнее, он играет гораздо меньшую роль, чем на Западе). И в этом заключается основная причина, почему голос народа, голос трудящихся масс звучит у нас совершенно иначе, чем на Западе.
Вот почему политическая революция в России не замедлила превратиться в революцию социальную.
Биржевые ведомости. 1917, 10 марта. № 16128 (утр. вып.).
ЗА СОРВАННОЙ ЗАВЕСОЙ
Поразительно ослепление, в котором годами жил низложенный император. Малообразованный человек, он не имел никакого понятия о жизни своего государства. Презренные, трусливые льстецы, окружавшие «жадной толпою» царский трон, поддерживали в Николае II детские театральные представления о России как о царстве верноподданных длиннобородых мужичков, не имеющих ни собственной воли, ни своих желаний, только о том и думающих, как бы угодить «царю-батюшке»… Александра Федоровна в эту наивную идеологию крепостного барина вносила еще мистический бред истеричной, больной натуры. Все это привело к появлению «старца Распутина», забрызгавшего грязью семью падавшего с трона монарха…
История Невского края начинает свой отсчет не с 16 мая 1703 года — времени основания Санкт-Петербурга, — а с глубокой древности, с момента возникновения здесь центров торговли и пути «из варяг в греки». Автор прослеживает влияние исторических событий на судьбу Невского края, перекрестка Европы и Азии, указывает на отражение их в судьбе Петербурга. В основе книги — разработанная автором образовательная программа для средней школы, ее дополняют иллюстрации, карты, методические материалы. Книга адресована педагогам, студентам, школьникам, а также всем интересующимся историей.
В начале 1930-х гг. примерно шесть с половиной тысяч финнов переехали из США и Канады в Советскую Карелию. Республика, где в это время шло активное экономическое и национальное строительство, испытывала острую нехватку рабочей силы, и квалифицированные рабочие и специалисты из Северной Америки оказались чрезвычайно востребованы в различных отраслях промышленности, строительстве, сельском хозяйстве и культуре. Желая помочь делу строительства социализма, иммигранты везли с собой не только знания и навыки, но еще и машины, инструменты, валюту; их вклад в модернизацию экономики и культуры Советской Карелии трудно переоценить.
В книге исследуются отдельные вопросы истории Средневекового государства и права Волжской Болгарии. Государство Волжская Болгария было основано болгарскими племенами в начале VIII в. в Среднем Поволжье и бассейне Камы, включало территории современных Чувашской республики, Татарстана, Башкирии, Удмуртии, Республики Мари Эл, Ульяновской, Нижегородской, Самарской и Саратовской, Пензенской областей, просуществовало более пяти столетий и пало в 1236 году в результате разгрома его полчищами татаро-монголов Батыя. Издание может быть полезно студентам, аспирантам, преподавателям юридических и исторических факультетов, а также всем, интересующимся Средневековой истории России и государства Волжская Болгария. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.
Степан Иванович Шешуков известен среди литературоведов и широкого круга читателей книгой «Александр Фадеев», а также выступлениями в центральной периодической печати по вопросам теории и практики литературного процесса. В настоящем исследовании ученый анализирует состояние литературного процесса 20-х – начала 30-х годов. В книге раскрывается литературная борьба, теоретические споры и поиски отдельных литературных групп и течений того времени. В центре внимания автора находится история РАПП.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».