Реванш - [22]

— В состав временной администрации предлагается включить… — Мэтью Камински замялся, раскрывая переданный ему расторопным адъютантом список, и принялся зачитывать, монотонно, бесстрастно, четко и разборчиво: – Министр внутренней безопасности – Николай Фалев, министр экономики – Ринат Сейфуллин, министр энергетики – Вадим Захаров, министр…

Фамилии звучали с частотой пулеметных выстрелов, и для многих собравшихся, для большинства из них весть о новом назначении была полной неожиданностью. Люди изумленно переглядывались, кто-то шептался с соседями, а генерал Камински продолжал зачитывать перечень, не слишком длинный, и вот прозвучало последнее имя, и кто-то за столом удивленно выдохнул.

— Глава временной администрации – Валерий Лыков!

Казалось, под сводами зала гулко грянул выстрел. Кто-то от неожиданности вздрогнул, кто-то выругался – негромко, но здесь каждый звук казался ударом колокола, разносясь мгновенно всюду. Генерал Камински отложил в сторону список, выжидающе взглянув на притихших людей в дорогих костюмах, тех, кому его Президент подарил заветную власть – кому-то вновь, а кому-то вернул ее.

Ринат Сейфуллин даже не шелохнулся, когда под сводами роскошного зала прозвучала его фамилия. Он был к этому готов, и теперь не чувствовал ни удивления, ни волнения, вдруг из изгоя превратившись в одного из самых высокопоставленных людей в стране.

Американский генерал что-то говорил о будущем России, о ее судьбе, необходимости ее возрождения. Возможно, этот суровый человек в простом камуфляже – куда уж ему до лампасов и позолоты российских "полководцев" – искренне верил в собственные слова. Все же это был солдат, а не политик. Но Сейфуллин не слышал ни одного его слова, он просто не замечал этого американского офицера.

— Маша, Марат, Анжела, — шепотом, одними губами, так, что никто из сидевших рядом не мог расслышать ни слова, повторял снова и снова, точно молитву, Ринат Сейфуллин. — Маша, Марат, Анжела.

Не осталось ничего от тех, кто был дорог ему, чтобы предать их земле. Ничего, только пепел, который, кажется, до сих пор мерзко скрипел на зубах олигарха и магната, отчего-то выбранного американцами, агрессорами, захватчиками, на роль своего верного слуги. Что ж, если они хотят возрождения России, так тому и быть. Россия поднимется с колен, и он, Ринат Сейфуллин, еще не забывший, что такое власть, сделает для этого все, не жалея сил. Но в этой новой России непрошенным чужакам места не останется.

Когда Вадим Захаров услышал свое имя – дважды, сначала его произнес американский генерал, а затем повторил переводчик – то оцепенел от неожиданности. В прочем, подобную реакцию испытал не он один. Бывший глава "Росэнергии" занял место справа от Сейфуллина, ближе к началу стола, а по левую руку от Рината сидел не кто иной, как бывший министр внутренних дел.

Николай Фалев никогда не был в близких отношениях с Захаровым, так, виделись несколько раз в Кремле, еще при Швецове. Тем более он не мог быть приятелем Рината Сейфуллина – на которого в архивах МВД хранилось немало весьма неприглядной информации, ведь в "лихие девяностые" миллионерами и миллиардерами трудно было стать, не нарушая хлипкий российский закон. И все же этих людей Фалев хотя бы знал, а потому решил держаться ближе к ним. Поначалу он хотел устроиться поближе к Лыкову, но, едва сделав шаг к маршалу, наткнулся на его свирепый, хмурый взгляд, и передумал.

— Вот это поворот, — оскалился в ухмылке Ринат Сейфуллин, коснувшись плеча Захарова: – Будем работать в тесной связке, Вадим Георгиевич? Плечом к плечу?

— На этих работать? Подстилкой американской?!

— В нашей стране никто кроме нас не наведет порядок, — вдруг произнес Николай Фалев. — Если американцы нам помогут – хорошо. Пока мы слабы, у нас нет ничего и никого, а простые граждане хотят чувствовать себя в безопасности. Никто нам не поможет, кроме нас самих!

Американский генерал умолк, позволяя собравшимся поделиться впечатлениями, выговориться, свыкнуться хоть немного со своим новым статусом. Но постепенно все разговоры сошли на нет, и взгляды полутора десятков солидных мужчин обратились к одному, сидевшему чуть в стороне, словно отгородившись от прочих невидимой, но прочной, почти нерушимой стеной. Все ждали, что скажет новый глава правительства, ждали, что скажет Валерий Лыков.

Отставной министр обороны громоздился за столом этаким мрачным, раньше времени поднятым с зимней спячки медведем. Он выглядел постаревшим, осунувшимся, за все время не произнес ни слова, не взглянул на своих соседей, иначе, как исподлобья. Уставившись прямо перед собой, уткнувшись взглядом в крышку стола, Лыков, в отличие от всех прочих, явившийся в Кремль в военной форме – даже Фалев сменил мундир на гражданский костюм – со всеми медалями, орденами и памятными знаками.

Почувствовав, что разговоры вокруг утихли, ощутив на себе множество взглядов, Валерий Лыков вздрогнул, вскинув голову и обведя зал хмурым взглядом из-под тяжелых бровей. Упершись в столешницу тяжелыми кулаками, отставной маршал, продолжавший носить расшитые золотом погоны, неуклюже поднялся, выпрямившись во весь рост, помолчал еще несколько секунд под одобряющим взглядом генерала Камински, чуть отступившего в сторону, как бы устраняясь от происходящего, и, наконец, заговорил.