Реванш - [9]

Тодд не засмеялся. Он лишь провел ладонью по лицу, словно стараясь стереть с него шок, но в его глазах сквозило недоверие.

– Так, значит, ты по-прежнему работаешь? – осведомился он.

– Да, конечно. Я не сделала ничего плохого, но потребуется время, чтобы утрясти все с банками и налоговой инспекцией.

Она ждала, что Тодд возьмет ее руку и скажет, что все будет хорошо, но он этого не сделал. Он держался отстраненно с того самого момента, когда отец привез ее обратно в Мэпл-Рэпидз из офиса ФБР во Флинте в воскресенье после их злополучной свадьбы. Тодд будто боялся, что если подойдет к ней слишком близко, то ее неприятности отразятся на нем. Но это, подозревала Саванна, едва ли было возможно. Вот если бы они с Тоддом успели пожениться, ее проблемы с кредитами стали бы и его проблемами. Но разве не именно в этом суть брака? Помогать друг другу и в горе, и в радости?

Но очевидно, Тодд был из тех людей, которые хотели бы переиначить слова свадебной клятвы следующим образом: «В благополучии и здравии, в преумножаемом богатстве – до тех пор пока не подвернется что-нибудь получше». Поэтому, когда Саванна подняла вопрос о новом дне свадьбы, его взгляд остановился на заваленном бумагами столе и он выпалил:

– Мне очень жаль, Саванна, но я не могу пойти на это. Дело того не стоит.

Хотя на самом деле он имел в виду «Ты того не стоишь».

Даже теперь, хотя прошло больше недели, его слова продолжали звучать у нее в ушах.

Саванна положила голову на стол, прямо на бумаги, и ее щеки коснулась прохладная страница. Всю жизнь она втайне считала, что недостаточно хороша – недостаточно умна, недостаточно красива, недостаточно организованна, недостаточно честолюбива. Она не относилась к тому типу людей, которых, когда они вдруг выражают желание уволиться, начальство умоляет остаться.

Мужчины не продираются к ней сквозь толпу в барах. Дети и собаки не приникают к ее коленям, когда она садится на скамейку.

И отступничество Тодда ее не удивило. Саванна ничего особенного собой не представляет и не сможет удержать жениха, раз с ней произошло такое.

Слезы падали на страницы. Предполагалось, что она начнет работать еще вчера, но даже известие о благополучной аудиторской проверке миссис Джексон, которая состоялась на прошлой неделе во вторник, не слишком сильно обрадовало Саванну – ей по-прежнему не хотелось выходить из дома. С тех пор как Тодд сказал ей те самые слова, ее охватило ощущение полной безнадежности. Апатия следовала за Саванной повсюду, спрашивая «К чему все это?», когда она раздумывала, не принять ли душ или не съесть ли что-нибудь. Саванна только пожимала плечами. Внутренний голос был прав. К чему все это?

Такого она не заслужила.

Слезы продолжали струиться по щекам и падать на бумагу. Саванна не шелохнулась, когда послышался громкий стук в дверь. Кто бы это ни был, он скоро уйдет, если она будет сидеть тихо.

– Саванна, это Пегги! Я знаю, ты дома. Мистер Торсон, твой сосед снизу, говорит, ты не выходишь уже несколько дней. – Пегги еще громче забарабанила в дверь, и стук эхом отозвался в голове Саванны. Она постаралась встать – на самом деле постаралась, – но так ослабела, что не сумела подняться со стула.

Неожиданно Саванна увидела себя словно со стороны: через неделю она все так же будет лежать на столе, счета и выписки, намокшие от слез, приклеятся к ее лицу. Соседи, обеспокоенные запахом, позовут слесаря открыть дверь и обнаружат ее. Следователь объявит друзьям и родным, что она умерла из-за разбитого сердца. И все это прозвучало бы очень романтично, будь она трагической героиней какого-нибудь старого фильма.

Саванна услышала, как открылся замок, и входная дверь с шумом распахнулась. В дверях стояла Пегги с большим пакетом продуктов, из него выглядывали яркие глянцевые обложки журналов, которые любила Саванна.

– Уходи, – пробормотала она, ее голос прозвучал глухо из-за прилипшей к лицу бумаги.

Пегги вошла в квартиру и поразилась царившему здесь хаосу. Обычно Саванна была очень аккуратна. Она любила покупать органайзеры по каталогам, чтобы содержать в порядке все свое хозяйство. Но с тех пор как Тодд вырвал из груди ее сердце, разрезал на маленькие кусочки и растоптал, она лишилась сил и перестала убирать. Полупустые миски с мюсли стояли на засохших молочных кругах, «украшавших» кофейный столик со стеклянной столешницей. Диски «Деф Леппард», «Бон Джови», Ван Халена, и «Пойзон», повествующие об умершей любви, валялись на серо-желтом берберском ковре перед новым музыкальным центром. Сотни пультов для кабельного телевидения, телевизора, DVD, видеомагнитофона, CD-плейера и музыкального центра (Саванна хранила их в разделенной на ячейки ивовой корзине, и к ним были прикреплены аккуратно напечатанные ярлыки, обозначающие, к чему какой пульт имеет отношение), куда-то исчезли. Саванна смутно помнила, что последний раз она видела пульт включения кабельного телевидения в аптечке в ванной, хотя не имела ни малейшего понятия, как он там оказался. Теперь ей это было все равно.

– Дело обстоит еще хуже, чем думает твоя мама, – тихо пробормотала Пегги, закрывая дверь и входя в кухню, чтобы поставить пакет с покупками на стол.