Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого - [16]

Пока Элиза Карти пытается освежить фолк-музыку для современной аудитории, адепты фри-фолка хотят перенести прошлое в настоящее, подобно путешественникам во времени. Фолк у Карти в крови, она выросла под эту музыку, в то вре-

мя как последователи фри-фолк-движения с предметом своего культа познакомились через записи на подержанных пластинках, да и к тому же они сфокусированы на британском наследии фолк-сцены и крайне дистанцированы от американской субкультуры того же периода. Им абсолютно неинтересны современные персонажи вроде Карти или текущая деятельность ветеранов брит-фолка, таких как Ричард Томсон.

HE ОБОРАЧИВАЙСЯ

«Это музыка коллекционеров» — так сказал один из ведущих журналистов, освещающих происходящее на фолк-сцене, и продавец пластинок в одном лице Байрон Коули музыкальному критику Аманде Петрусич. В большей степени фри-фолк — это воплощение в жизнь мифа, который возник в процессе прослушивания пластинок, а не традиция, которая передаётся из поколения в поколение. Коули: «В основном это одинокие парни, коротающие ночи со своими блокнотами». Один из главных заступников жанра — гитарист Джон Фэи — был одержимым коллекционером и в свои последние годы жизни открыл лейбл Revenant (название означает призрака или мертвеца, который вернулся к жизни, чтобы преследовать живых), где выпускал мрачный примитивистский фолк, блюз и госпел, выкопанный им из недр истории.

Изобретённая в девятнадцатом веке, но определившая век двадцатый, звукозапись создала благоприятные условия для появления ретро. Аудиозаписи и другие формы документирования (фотография, видео) не только закладывают фундамент для ретрокультуры, но и благодаря возможности повторного воспроизведения позволяют увидеть или услышать мельчайшие стилистические детали. «Всё это радикально изменило саму основу, изменило наш образ мышления. — Ариэль Пинк рассуждает о том, почему произошёл перекос в востребованности музыки как события и музыкальных записей. — Музыкальные записи кристаллизуют событие и делают из него больше, чем просто набор мгновений. Атмосфера времени запечатлена. Если всё изменится, люди смогут бесконечно освежать свои воспоминания». Технологический прогресс позволяет таким маргиналам, как Пинк, добиваться специфического устаревания звучания музыки и голоса. К примеру, в песне «Can’t hear my eyes»

с альбома «Before Today» присутствует партия ударных, которая как по временному тоннелю проносит вас в конец семидесятых, время, когда умами правили Джерри Рафферти со своим «Baker Street» и Fleetwood Mac и их «Tusk». Пинк так описывает свои взаимоотношения с поп-культурой прошлого: «Сохранение светлой памяти. Реанимация того, что уже готово умереть прямо на руках». И восклицает: «Нет!!! Это всё дорого мне как любителю музыки. Я люблю делать то, что мне нравится. Но то, что мне нравится, я не слышу сегодня».

РЕТРОМАНИЯ

Поп-музыка зависела от пластинок. Их качество, актуальность и путь, которыми они проникают в нашу жизнь, обуславливается тем, как часто композиции звучат на радиостанциях или покупаются в магазинах, разносятся по домам и там проигрываются до бесконечности на повторе. Музыканты могут достучаться до огромного числа людей по всему миру в более приватной обстановке, нежели на концерте. Но у этой медали есть и обратная сторона: теперь можно зациклиться на каком-то одном музыканте или конкретной песне. В действительности музыка наработала себе такую богатую историю, и теперь появилась возможность отдать предпочтение поп-музыке другого периода, не того, в котором ты сам живёшь. Ариэль Пинк: «Когда люди слушают музыку шестидесятых, они застревают во времени. Они начинают проживать то время заново, слушая музыканта и вспоминая, что в то время они впервые отрастили длинные волосы. Они смотрят фотографии и чувствуют, что сегодня могут жить тем временем. Для моего поколения, которому не довелось пожить тогда (Пинк имеет в виду, что не мог жить в то время чисто физически, так как родился в 1978 году -прим, авт.), — это возможность по-настоящему жить „там“. Для нас понятие времени стёрто».

Грампластинки создают своего рода философский казус: они делают мимолётные мгновения вечными. Это поездка в обратную сторону по улице с односторонним движением, и имя этой улице — Время. Суть популярной музыки состоит в том, чтобы улавливать момент, моменты, которые определяют эпоху, такие как выступление Элвиса Пресли на телешоу Эда Салливана или прибытие The Beatlles в аэропорт Кеннеди, уничтожение звёзд-

но-полосатого флага Джими Хендриксом или брань Sex Pistols в эфире шоу Билла Гранди. Но ведь и сами СМИ существуют для того, чтобы фиксировать моменты, делать события объектами бесконечного повторения. Момент стал монументом.

НЕ ОБОРАЧИВАЙСЯ

ГЛАВА 1 ПОП-КУЛЬТУРА ЗАЦИКЛИЛАСЬ НА САМОЙ СЕБЕ

Музеи, воссоединения, рокументалистика, реконструкции

Для начала я вынужден оговориться: моё глубокое убеждение

заключается в том, что поп-культура и музеи просто несовместимы. Я вообще не уверен, что музыка как таковая может существовать в музее, месте, где необходимо вести себя тихо и благовоспитанно. Музеи в первую очередь ориентированы на визуальный контакт, созданы для искусства демонстрации, для вдумчивого созерцания. Таким образом, звук как основополагающий элемент музыкальной культуры практически полностью исключается из данного формата. В отличие от картины или скульптуры, которые сами по себе являются основным результатом и не нуждаются в музыкальном сопровождении. Музыкальные музеи набиты всяким сопутствующим хламом: инструментами, сценическими костюмами, постерами и обложками альбомов, но не содержат главного. Они хранят инвентарь, а не основу.