Рэт Скэбис и Святой Грааль - [21]

Уже на второй день в Лионе мы со Скэбисом настолько прониклись галльским духом, что уже ощущали себя если не прирожденными французами, то хотя бы французами по убеждениям. Безусловно, немалую роль в этом сыграли ясная, солнечная погода, потрясающая еда и изрядное количество отменного красного вина. Лионские гастрономические удовольствия, в частности, включали в себя незабываемое посещение «Brasserie Georges», одного из старейших ресторанов Европы, открытого в 1836 году. Это также один из самых больших ресторанов в Европе общей площадью более 7000 квадратных футов. Однако тамошнее меню – явно не для слабонервных. Среди фирменных блюд ресторана имеется, к примеру, тушеная голова теленка.

– · Спасибо, я лучше возьму отбивную, – сказал Скэбис.

Хотя в 1925 году «Brasserie Georges» оформили в стиле арт-деко, в обстановке присутствуют характерные детали, сохранившиеся с девятнадцатого века: например, скамьи с высокими спинками и сиденьями, обтянутыми красным молескином – эти монументальные сооружения тянутся внушительными рядами по всему обеденному залу, от стены до стены. Глядя на высоченный сводчатый потолок и на степенных официантов ослепительно белых длинных передниках, нетрудно представить, что ты перенесся на сто лет назад – во времена Жюля Верна, Эмиля Золя и Огюста Родена, которые, кстати, частенько захаживали в «Brasserie Georges». He исключено, что здесь бывал и Беранже Соньер, наш скромный сельский кюре из крошечной пиренейской деревни.

Впрочем, доподлинно нам неизвестно, бывал ли Соньер в Лионе вообще. Андре Дюзе, автор «Модели Соньера и тайны Ренн-ле-Шато», убежден, что бывал и не раз. Также он утверждает, что ему в руки попали хранившиеся в частной коллекции письма, адресованные «господину аббату Соньеру», проживавшему в доме таком-то на улице Маккавеев в самом центре Лиона. Среди бумаг было два счета от местной компании под названием «Bellon» за аренду кареты с упряжкой лошадей. В 1898 и 1899 годах Соньер пользовался услугами наемного транспорта в общей сложности около дюжины раз. Но что наш загадочный кюре делал в Лионе, так далеко от своего прихода? Дюзе утверждает, что Соньер состоял в мартинистской ложе и в Лион приезжал на собрания братства. Но не исключена и такая возможность, что он наведывался на улицу Маккавеев, чтобы забирать корреспонденцию, приходившую на этот лионский адрес от многочисленных торговцев золотом и драгоценными камнями.

Я не знаю, как оно было на самом деле. Скэбис тоже не знает. А Бельи – тем более. Три дня он выслушивал пространные восторженные монологи своих английских друзей о каком-то французском священнике и Святом Граале, о древних пергаментах и тайных шифрах, о Меровингах и мартинистах и все равно не врубился в историю Ренн-ле-Шато, не говоря уже о том, чтобы сделать какие-то выводы, как это может быть связано (или не связано) с его родным городом. Когда Скэбис сказал, что ему хотелось бы осмотреть некоторые места в самом городе и окрестностях, упомянутые в «Модели Соньера» Дюзе, Бельи лишь улыбнулся, пожал плечами и спросил Скэбиса, с чего он хотел бы начать. Собственно, я и не ожидал ничего иного.

– А вы знаете, что «маккавей», «macchabée»…означает в переводе с французского? – спросил Бельи, сворачивая на улицу Маккавеев. Когда я прочел название улицы в «Модели Соньера» (rue des Maccabees), я подумал, что это просто вариант написания имени Иуды Маккавея, как в Маккавейских книгах, которые у католиков признаны второканоническимй и входят в Ветхий Завет. Мне даже в голову не пришло, что у этого слова может быть какое-то значение на французском. – Это жаргонное слово, – продолжал Бельи. – Оно означает «труп», «покойник».

У меня по спине пробежал холодок.

– Интересно, – заметил я. – Дюзе пишет, что под этой улицей находятся древние катакомбы. – Я открыл сумку, вытащил «Модель Соньера» и вдруг обнаружил, что это «Проклятое сокровище». Я принялся рассеянно листать книгу. Даже не знаю зачем. Должно быть, в надежде на волшебное превращение. Какового, естественно, не случилось. – Вот блин. Я взял не ту книгу.

– Замечательно, – сказал Скэбис. – И как нам искать дом Соньера? Есть какие-то соображения?

– Дюзе пишет, что это было буквально в двух-трех домах от большого дома, где жил один из Великих магистров ордена мартинистов, и что между этими двумя домами существовал тайный подземный ход. Если это нам чем-то поможет.

– Может, там будет табличка? – предположил Скэбис. – Что-нибудь типа: «Здесь жил великий оккультный деятель».

Мы остановились на пересечении с довольно широкой и значительно более оживленной улицей, чтобы как следует осмотреться. Похоже, что за исключением кондитерской и двух-трех магазинчиков, все дома на улице Маккавеев были жилыми, причем передние двери выходили прямо на узенький тротуар. В основном это были добротные здания в три этажа и, по самым примерным прикидкам, больше ста лет «от роду». Слева улица поднималась по склону крутого холма и ярдов через пятьдесят круто сворачивала вбок, а на самой вершине холма, над беспорядочным нагромождением шпилей и крыш, поднимавшихся к самому небу, виднелся крест. И тут я вспомнил, что Дюзе писал в своей книге, что дом Соньера располагался где-то неподалеку от церкви.