Реставрация вместо реформации. Двадцать лет, которые потрясли Россию - [208]

Внутри общества, соответственно, выделяется фигура, которую условно можно назвать «Представитель». Как правило, это человек, обладающий хорошими способностями коммуникатора, имеющий обширные связи в госаппарате и берущийся оказать помощь в решении проблемы в пользу третьих лиц. Это может быть бывший госслужащий. Его работа будет тем более эффективна, чем адекватнее он представляет работу госаппарата, чем выше его «рейтинг доверия» у действующих аппаратчиков. При этом его изначальная профессия не имеет значения.

Представитель и Исполнитель образуют вместе альянс, который и превращается в реальную движущую силу принятия того или иного решения. Взаимодействуя на постоянной основе, они открывают зеленую улицу определенным бумагам, готовят резолюции и поручения, способствуют ускоренному их рассмотрению и, таким образом, оставаясь в пределах соблюдения действующих законов, обеспечивают нужный результат.

Никакая борьба с этой практикой не будет эффективной до тех пор, пока правовая система России не будет перестроена на радикально иных принципах, чем презумпция виновности гражданина перед государством и перенос на него бремя доказывания своей невиновности. Если исключить связку «Исполнитель – Представитель», то применение права окажется парализованным. Разгосударствление – вот единственно возможный лозунг сегодняшнего дня. Только через разгосударствление лежит путь к правовому государству. От того, как быстро это будет осознано правящей элитой, сегодня во многом зависит будущее России.

Глава 7. Бес права: русское право как ускользающая реальность

Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения.

Н. Е. Салтыков-Щедрин

Русское право редко становится объектом политических исследований. Возможно, политологи рассматривают его как предмет, недостойный их внимания. Возможно, они просто не хотят вторгаться на территорию, прочно оккупированную юристами. Однако и юристы тоже не спешат исследовать русское право не как систему норм, а как социальное явление. К тому же их инструментарий к этому не очень приспособлен: юриспруденция – это преимущественно наука о «должном», а не о «сущем». С должным, как известно, в отличие от сущего, в России никогда проблем не было. А на нет, как известно, и суда нет…

Таким образом, русское право все более и более превращается в терра инкогнита, о которой ходят самые разнообразные слухи, но которую никто толком так и не видел. Мало кто готов не то что объяснить, что происходит с русским правом, но даже просто описать адекватно основные тенденции в его развитии. В то же время вопрос о праве (в негативной интерпретации – о произволе) все более прочно входит в российскую политическую повестку дня. Вокруг практических аспектов применения русского права разворачиваются нешуточные политические баталии, в то время как само это право предстает в глазах исследователей расплывчатым и отнюдь не имеющим первостепенной значимости феноменом.

Роль и значение права как социального регулятора общественной жизни в России традиционно остаются недооцененными и, как следствие этого, недоисследованными.

По умолчанию считается, что русское право, в общем и целом, ничем не отличается по своей природе от европейского права, только плохо работает. В действительности все обстоит наоборот: русское право принципиально отличается от европейского права и по-своему прекрасно работает. Проблема лишь в том, что результаты этой работы не соответствуют общественным ожиданиям, которые как раз весьма близки к европейским образцам.

МНОГОЛИКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ РУССКОГО ПРАВА

Единственное, что легко фиксируется на эмпирическом уровне, – это дуализм русского права.

Даже просто описать состояние права в современной России нелегко. Не в последнюю очередь потому, что его восприятие очень субъективно и зачастую сильно конфликтует с реальностью. А эта реальность весьма противоречива и практически не допускает каких-либо однозначных оценок.

С одной стороны, современная Россия предстает страной, где господствует правовой нигилизм. На первый взгляд вообще кажется, что право играет в практической жизни населения России самую мизерную роль. Еще несколько лет назад гораздо больший интерес, чем право, у исследователей вызывали те неформальные нормы и правила поведения («понятия»), которые зачастую и были реальными регуляторами поведения миллионов россиян. Сегодня уже действенность этих неформальных норм и правил ставится под сомнение, и возникает ощущение, что единственным действующим регулятором в России осталось насилие (этот феномен получил название «беспредел»).

С другой стороны, как это ни парадоксально, Россия предстает страной, в которой непрерывно растет «спрос на право». Этот спрос вытекает прежде всего из потребностей растущего, несмотря на все ограничения, частного рынка. Развитие рыночных отношений имеет неизбежным своим следствием необходимость постоянно «разруливать» тысячи ежедневно возникающих мелких и крупных конфликтов. А это, в свою очередь, подталкивает участников рынка к поиску оптимальных форм разрешения конфликтных ситуаций.