Решающее лето - [48]

— Он работает?

— О нет, — ответила она со спокойной и горькой иронией. — Уже нет. На прошлой неделе он отказался от места.

— Но… Черт!

— Он считает, что заслуживает большего. Теперь он обхаживает Джонни Филда, хочет, чтобы тот рекомендовал его Хэймеру. Он теперь каждый вечер пропадает у Филдов.

— Послушай, Чармиан. То, что он стал пить, меняет дело. Что тебе до того, как он будет жить без тебя. Ты не должна терпеть все это.

— Что подумает обо мне Лора, когда вырастет? — произнесла Чармиан с идиотской наивностью. — Если она узнает, что я отвернулась от ее отца, когда он был беден и попал в беду…

— Но почему ты так похожа на отца, господи? — воскликнул я. — Почему ты не унаследовала эгоизм Хелены! Мне тошно от твоих рассуждений!

— Дело не только в Эване. Ты знаешь, что свекровь спасает от богадельни только рента — тридцать фунтов в неделю. Я выяснила, оказывается, она по уши в долгах. По уши!.. — добавила Чармиан с неожиданным гневом.

— И ты, конечно, собираешься ее спасать? Моя дорогая, людей в таком положении слишком много.

— А что мне делать?

— Я думаю, что Шолто-мать и Шолто-сын сами о себе позаботятся, если ты перестанешь их опекать. Попробуй — и ты убедишься в этом.

— Неужели ты считаешь меня способной на это? — воскликнула Чармиан, а затем с неожиданным удивлением и нежностью сказала: — А почему ты так похож на Хелену, ведь ты не ее сын?

— Не будем задавать друг другу идиотских вопросов. Послушай, я не собираюсь с тобой спорить, но позволь мне хотя бы поговорить с Эваном.

— Говори, пожалуйста, — согласилась она. — Только он здесь ни при чем. Если хочешь его застать, приходи в субботу утром, потому что он куда-то уезжает на воскресенье. Не спрашивай куда, я не знаю. Знаю только, что его поезд отходит после двух. Приходи часов в одиннадцать, и ты, возможно, еще застанешь его. Меня не будет дома. Я уйду с Лорой в парк.

— Я не причиню тебе вреда, если поговорю с Шолто? — спросил я.

— Хуже быть уже не может. Может стать только лучше, в крайнем случае все останется по-прежнему. Возможно, он прислушается к твоим словам. А если нет, то это все равно ничего не изменит.

И, уже уходя, она вдруг обернулась и сказала:

— Ты знаешь, я последнее время так много думаю о маме. Она у меня из головы не выходит. Мне кажется, что она пытается помочь мне, подсказывает, как поступить, что сказать, подсказывает даже слова.

От неожиданности я не нашелся, что ответить, но потом, взяв себя в руки, спокойно сказал:

— Только не рассказывай мне историй о привидениях и духах. Хелена не из тех, кому придет такое в голову.

— Возможно, это от нее не зависит, — ответила Чармиан.

Меня встревожило поведение Чармиан. То, что такой разумный человек, как она, вдруг начал верить в общение с загробным миром, говорило о том, что Чармиан жила в состоянии огромного морального напряжения.

Я взял ее за руку.

— Выслушай меня внимательно, Чармиан. Мы все помним Хелену. Таких, как она, не забывают. Зная, как она умела здраво и разумно разбираться во всем, легко можно себе представить, как бы она поступила в том или ином случае, что сказала бы и что посоветовала. Но если бы ей предложили роль ангела-хранителя, право, она скорее предпочла бы отправиться в ад.

Мои слова, должно быть, возымели действие и вывели Чармиан из состояния подавленности и оцепенения. Она шутливо толкнула меня и рассмеялась.

— Я повидаюсь с Эваном, — сказал я. — Я постараюсь быть предельно тактичным в этом нелегком для меня разговоре.

— Прошу тебя, ради Лоры, — сказала она торопливо, — не ради меня.

— Мне кажется, его пьянство пока еще не отражается на Лоре?

— Нет, он только становится отвратительно сентиментальным, противно сюсюкает и дышит на нее винным перегаром. А я этого не выношу.

— Еще несколько месяцев назад ты умирала от любви к нему, — сказал я, — и не позволяла сказать о нем ни одного дурного слова.

— Да, — согласилась она. — Все это странно…

Она ушла.

Однако мне не удалось повидаться с Эваном в субботу, и он уехал, не подозревая о моих намерениях.

В половине одиннадцатого, когда я уже совсем было собрался к Шолто, неожиданно пришла Наоми Филд.

Она извинилась, что побеспокоила меня, затем смущенно умолкла, но через несколько минут повторила свои извинения.

— Если я не вовремя, вы скажите, я уйду. Но меня очень беспокоит Джонни, мне просто необходимо с кем-нибудь поговорить. Вы были так добры ко мне до моего замужества, всегда помогали советами.

Ничего подобного, разумеется, не было. Насколько я помню, мне довелось лишь однажды беседовать с ней до ее замужества, и то это был светский, ничего не значащий разговор.

— Что случилось? — прямо спросил я. Я видел, что она с трудом сдерживает слезы. В ее прическе и одежде была несвойственная ей небрежность. Мне даже показалось, что она не шла, а бежала.

Наоми села и расстегнула пальто, пригладила ладонями волосы, убирая их со лба.

— За эту неделю я чуть с ума не сошла от тревоги. Мне не к кому обратиться. Я знаю, что не имею права затруднять вас, но вы знаете меня, знаете Джонни.

Она вдруг умолкла и уставилась в окно застывшим взглядом, словно увидела там что-то такое, что заставило ее остолбенеть от ужаса. Она кусала губы, стараясь не разрыдаться.