Res Publica. Русский республиканизм от Средневековья до конца XX века - [200]

С этих позиций в разделах данной части книги рассмотрен феномен советского и постсоветского республиканизма — формирование его теоретических основ и первых попыток реализации в форме Республики Советов; разработанный в его рамках интеграционный проект СССР; трансформация параметров данного проекта в условиях сталинской диктатуры, причины его эрозии и крушения на завершающей стадии; формирование основ современной Российской республики и постсоветской политической системы.

Республика Советов: концепция и воплощение (1917–1922)

Провозгласив утопический идеал Государства-Коммуны как альтернативу традиционному типу государственности, большевистская революция видела его воплощение во всемирной «Трудовой республике», а последняя свелась к «Республике Советов». Отсутствие у большевиков полноценной концепции конституционного переустройства определило формирование новой системы управления в режиме импровизации. Форма республиканской государственности переходного периода к коммунизму не стала результатом теоретического или юридического анализа, но была прагматически найдена в самопровозглашенных советах, которые просто подвернулись под руку как удобный инструмент массовой манипуляции и мобилизации. Общая логика эволюции российского республиканизма советского периода определяется поиском согласования данного учредительного мифа и институтов реальной социальной мобилизации, способных поддерживать контроль, подавление оппозиции и обеспечить модернизацию традиционного аграрного общества[1656].

Поиск теоретических основ республиканского строя

Теоретические основы конструирования советского государства и их эволюция, как явствует из дискуссии к 100-летию революции, до настоящего времени остаются предметом споров и извлечения очень разных «уроков»[1657]. Это диктует необходимость обращения к истокам большевистских взглядов на республиканский строй и советскую государственность. Осуществив Октябрьский государственный переворот и распустив Учредительное собрание во имя коммунизма и особой «пролетарской» демократии, большевики столкнулись с отсутствием сколько-нибудь разработанной программы построения нового общества и государства, правовой легитимации собственных претензий на власть.

Общими принципами, которые могли быть положены в основу конструирования нового общества, стали чрезвычайно неопределенные положения К. Маркса о Коммуне как «предвестнике нового общества» и «новой политической форме»[1658], политико-правовым выражением которых признавались Манифест Коммунистической партии 1848 г., программа Первого Интернационала, не вступившая в действие якобинская конституция 1793 г. и особенно потерпевшая крушение модель Парижской коммуны 1871 г.[1659] Коммуна рассматривалась в либеральной историографии как анархический срыв общества в экстремальных условиях войны, не имеющий никакого отношения к Интернационалу или «диктатуре пролетариата», ее опыт в этом контексте — явная неудача, а действия ее вождей — хаотические, противоречивые и просто нелепые[1660]. Однако рассеять марксистские легенды в отношении Коммуны оказалось очень трудно.

Миф Государства-Коммуны был положен в основу разработки первой советской Конституции РСФСР 1918 г., принятой в качестве альтернативы распущенному Учредительному собранию[1661]. Все проекты Конституции отталкивались от этого мифа или, во всяком случае, подразумевали его[1662]. Предстояло выяснить, как утопическая идея коммунизма и всеобщего равенства может быть переведена на язык позитивного права; каков должен быть переходный тип институтов — могут ли советы (как специфические спонтанно возникшие органы народовластия) стать органами государственной власти, как должны с этих позиций решаться вопросы государственного устройства и управления и каковы вообще должны быть правовые основы нового политического образования. Выяснить связь мифа и конституционного конструирования — значит понять логику формирования, основы легитимности и структурные параметры советского режима, определявшие его развитие до крушения в 1991 г.[1663]

Логика конструирования советской республиканской государственности отражена в ходе разработки Конституции РСФСР 1918 г., выявившей ключевые противоречия принятой модели республиканизма и факторы, способствовавшие ее принятию. Однако при ее обосновании были представлены три принципиально различные концепции — территориально-производственная, корпоративистская и национально-территориальная.

Первая, территориально-производственная концепция Республики представлена идеей Государства-Коммуны как выражения воли профсоюзных объединений. «Трудовая республика в понимании эсеров-максималистов есть политически федеративное государство с широкой автономией отдельных областей и народов, ее составляющих»[1664]. Согласно проекту приват-доцента Н. Ренгартена, федеративное государство — это союз пяти профессиональных федераций: земледельцев, промышленных рабочих, служащих торговых предприятий; служащих у государства (чиновники); служащих у частных лиц (прислуга)[1665]. «Во внутреннем своем устройстве федерации вполне самостоятельны и наделены возможно широкими полномочиями», вырабатывают свои собственные конституции «в пределах, установленных общей союзной властью». Вместо традиционного типа республиканского государства, построенного на принципе народного суверенитета, конструируется «сложное государство» — союз профессиональных организаций. Общая союзная власть, носящая надпрофессиональный характер, состоит из центральных и местных органов. Центральными организациями являются Верховный Союзный Конгресс, Союзный Совет, Союзный Трибунал и Союзный Суд (последние два органа, в зависимости от организации суда, могут быть объединены)