Res Publica. Русский республиканизм от Средневековья до конца XX века - [199]

Основные современные теории и модели республиканского устройства сформировались в странах Запада Нового и Новейшего времени, где они получили обоснование в эпоху Просвещения и последующей интенсивной политической практики, но в ходе процессов модернизации и глобализации охватили другие регионы мира, где вынуждены были считаться с существованием иной (более традиционной) системы общественных отношений, историческими традициями общества и власти, институтами власти и собственности. В этом отношении Россия сыграла ключевую роль, поскольку начиная с реформ Петра Великого одной из первых встала на путь европеизации и модернизации, стремясь модифицировать традиционные институты по различным западным образцам. Процесс заимствования, усвоения и критического переосмысления западных республиканских идей стал поэтому неотъемлемой частью программатики русского либерализма и вообще оппозиционных самодержавию политических сил и движений — от умеренных до леворадикальных. Стремительное и во многом неожиданное для современников крушение самодержавия в ходе Февральской революции 1917 г. перенесло вопрос о реализации республиканского идеала в практическую плоскость, вызвав интенсивные дебаты о формах и типе возможного российского республиканского устройства. Эти дебаты, открытые в ходе подготовки Временным правительством Учредительного собрания, фактически так и не завершились до настоящего времени.

Советский республиканизм, несомненно, представляет оригинальную историческую модель республиканизма, поскольку совмещает воедино идеологию коммунистического социального преобразования общества, систему нетипичных республиканских институтов (которыми декларативно признавались советы), а также набор практик социальной мобилизации, унификации, контроля и подавления, направленных на решение задач модернизации традиционного аграрного общества в рамках однопартийной диктатуры. Если в основу построения республиканского строя в феврале 1917 г. были положены европейские принципы социального либерализма и правового государства, то его советская модель, принятая после Октябрьского переворота 1917 г., опиралась на приоритет идеологии над правом — четыре коммунистические партийные программы (1903, 1919, 1961 и ее новая редакция 1986 гг.), целиком определявшие содержание и интерпретацию смысла советских конституций (1918, 1924, 1936, 1977 гг.), делавшие их роль в обществе номинальной и инструментальной, а на практике оказывающие очень незначительное влияние на реализацию республиканских принципов. Наконец, с крушением коммунизма в основу республиканского строя, закрепленного Конституцией РФ 1993 г., были положены международные акты по правам человека и опыт классических моделей либерального конституционализма, применение которого, однако, вынуждено было считаться с не преодоленной до конца советской легитимностью и эволюционировать с учетом специфики переходного периода.

Схематично ход и результаты развития российского республиканизма ХХ в. укладываются в схему смены трех республик. Первая республика, существовавшая лишь девять месяцев (с февраля по октябрь 1917 г.), выдвинула формулу республиканского устройства (в виде парламентской или смешанной президентско-парламентской республики), близкую идеалам социал-либерализма ряда стран Европы того же периода (основными ориентирами разработчиков проектов Учредительного собрания стали Третья республика во Франции и проекты будущей Веймарской республики в Германии). Вторая республика, определившая себя как Республику Советов (1917–1991), положила в основу своего конструирования коммунистический или радикально-социалистический проект, длительное время обсуждавшийся в левом европейском социал-демократическом движении: провозгласила торжество новой формы советской демократии, но закончила установлением одного из самых жестких деспотических режимов в истории и прекратила свое существование в условиях хаоса, вызванного распадом СССР. Третья республика (начало которой положено Декларацией о государственном суверенитете России 1990 г. и принятием Конституции 1993 г.) полностью отвергла советский эксперимент, восстановив тем самым преемственность с традициями первой республики — выдвинула либеральную идеологическую основу республиканского строя, опираясь в его конструировании на идеи международного права и принципы неолиберализма, закрепив дуалистическую форму правления (образцом которой выступила Пятая Французская республика), но со сверхпредставленными прерогативами главы государства. Данная модель республиканского устройства, однако, не создала прочную основу постсоветского социального консенсуса и продолжает оспариваться как левыми, так и правыми оппонентами политического режима, выступающими за ее пересмотр с позиций социального республиканизма, парламентаризма или более либеральной трактовки баланса сдержек и противовесов исполнительной власти. В перспективе это не исключает движения к созданию четвертой республики.

Смена трех моделей республиканского устройства происходила не эволюционным, но революционным путем, исключая идеологическую или юридическую преемственность соответствующих режимов и их легитимирующей формулы. Однако общей основой этих поисков адекватной российской республиканской модели является попытка согласовать три ключевых принципа — верховенства права (что было лейтмотивом Первой республики), социального федеративного государства (что объявлялось главной целью Второй республики) и либеральной демократии (что определило легитимность перехода к Третьей республике).