Репортаж из сумасшедшего дома - [6]
— Мне неизвестно то, о чем вы говорите, — сказал Константин Максимович, — но думаю, что такого не может быть. Ведь решает вопрос не один врач, а целая комиссия. Не могут же все они работать на КГБ? (почему не могут? — подумал я — не только могут, но должны).
— Я не знаю, помещали ли кого-нибудь из политических к вам в Кащенко, но мне известно, что существуют специальные больницы, где подобран соответствующий персонал, — сказал я.
Константин Максимович с сомнением покачал головой.
— Вы забываете, что у врача есть еще и совесть.
— Видите ли, врачу в этих случаях очень легко успокоить свою совесть. Ведь человек, который вступает на путь единоборства с властью, вынужден вести такую трудную жизнь, он постоянно живет в таком напряжении, что это, разумеется, не может не сказаться как-то и на состоянии его психики.
— Наша задача как раз и состоит в том, чтобы определить, что же здесь причина, а что следствие. Ну, хорошо, на сегодня все, — сказал Константин Максимович. — Я лично не нахожу в вас ничего ненормального. Но, вы понимаете, что решаю вопрос не я один. Вас посмотрят другие врачи. Покажем вас профессору и тогда решим. А пока идите.
Я сказал ему, что не спал почти всю ночь, потому что мне попался беспокойный сосед, и попросил его, если можно, перевести меня в другую палату. Он сказал, что сейчас же распорядится, чтобы меня перевели на спокойную половину, так как он уже убедился, что я человек вполне здравомыслящий. Мне хотелось верить, что он честный человек. Но, если даже он человек честный, думал я, он, наверно, дорожит своим местом и, конечно, сделает все, что ему прикажут сверху.
Так называемая «спокойная половина», где находились менее тяжелые больные или больные, заканчивающие лечение, и куда меня перевели, состояла из точно такого же небольшого коридора с тремя окнами и примыкающими к нему двумя небольшими палатами, густо уставленными кроватями. Она соединялась с беспокойной половиной общей для них столовой. И здесь тоже кровати в коридоре вдоль стен, решетки на окнах. И тот же тяжелый вонючий воздух. И те же никогда не гаснущие матовые лампы, и двери на замках. А выздоравливающие больные, как я вскоре убедился, ничуть не тише беспокойных, а наоборот еще более шумливые. Но только здесь не санитары, а санитарки и поэтому зуботычины на этой половине не практикуются. Бедным санитаркам остается только чисто словесное воздействие, и приходится им нелегко. Больные, пользуясь своим положением «психов», которым все простительно, без всякого смущения поносят женщин матом. «Пошла ты на х…» — слышится то и дело. Но санитарки не остаются в долгу и без стеснения отвечают тем же. За словом в карман не лезут.
Я стал знакомиться с окружающими людьми. Прежде всего мне бросилась в глаза экзотическая фигура негра с темной гривой вьющихся волос и необыкновенно красивыми, такими «нездешними» глазами, подернутыми томной поволокой, с отливающими синевой белками. Этот как здесь очутился? Я спросил, откуда он. Мне сказали, что из Сомали. Сомали бывшая итальянская колония. Я подошел к нему и спросил по-итальянски:
— Простите, вы говорите по-итальянски?
— Да, говорю очень хорошо, — обрадованно сказал он. И мы стали беседовать по-итальянски. Мы проговорили с ним почти весь день, сидя на койке. Это было очень пикантно: попасть в Кащенко за то, что хотел уехать в Италию, и говорить здесь по-итальянски! Я расспрашивал его об Африке. Он охотно рассказывал. Его отец — владелец банановой плантации. Он приехал сюда три года назад учиться в сельскохозяйственной академии. Он не раз бывал в Риме, Венеции, Неаполе, Милане — объездил всю Италию, был во Франции, в Германии, в Польше. Он приехал из страны, где не употребляют спиртных напитков и не знают, что такое алкоголизм (Коран запрещает), и здесь за три года допился до белой горячки.
— Как относятся сейчас в Африке к Советскому Союзу? — спросил я.
— Чешские события оттолкнули от вас очень многих. По-моему, это была огромная ошибка вашего правительства, которая будет еще иметь серьезные последствия.
— Ну, а до этого как относились к нам? Ведь ваше правительство, если не ошибаюсь, занимает антизападную позицию?
— Да, антизападную, но и не просоветскую. Мы хотим быть самостоятельными и идти своим путем. Я видел очень многих африканцев, которые жили в Советском Союзе и учились здесь, но я не встречал ни одного такого, который говорил бы, что ему здесь понравилось и что он хотел бы для своей страны того же, что он увидел здесь.
— Ну, это интеллигенция, а как простой народ? Наверно, они верят, что здесь у нас рай?
Он отрицательно покачал головой.
— Мне помнится один смешной случай, — сказал он. — Как-то советский посол поехал на своей машине в окрестности столицы, сбился с дороги и застрял в песке. Вокруг машины собрались крестьяне. Они сразу узнали в нем русского. «Помогите мне выехать на дорогу», — попросил посол. «Хорошо, садитесь в машину, мы будем толкать». Посол сел за руль. Крестьяне сгрудились вокруг машины и стали кричать: «Вперед! Поможем другу! Мы все делаем для наших друзей!» Но машина не двигалась с места. «Что ж вы не толкаете?» — спросил посол. «Как?! Мы помогаем вам изо всех сил! Мы всей душой с вами! Мы ваши самые верные друзья!» — кричали крестьяне, повторяя стандартные лозунги московского радио, вещающего на Африку. Посол знал сомалийский язык и все понял. Он молча отправился пешком к ближайшему телефону. Вообще, русских у нас не любят. Те русские, которые приезжают к нам, как правило, люди очень несимпатичные. Они замкнуты, недоверчивы и неискренни. Ходят всегда группами по несколько человек, никогда не бывают в домах у сомалийцев. Почти все они не знают языков и говорят всегда через переводчика. К тому же, они очень жадны: закупают в магазинах массу вещей и при этом всегда долго торгуются… Скажите, синьор Юра, у вас если человек хочет поехать работать в Африку, например, к нам в Сомали, он легко может завербоваться?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).