Реплика в зал. Записки действующего лица. - [3]

Ларошфуко сказал однажды примерно так: "Все недовольны своей внешностью, но все довольны своим умом". Лев Толстой переписал эту фразу в свою книжечку. Так это не обо мне. Меня можно было бы наделить умом и помощнее. Не случилось. Частенько попадал в дурацкие положения и даже порою выглядел смешным. Предупреждаю: я и этого не скрывал.

Так что, я не очень высокого мнения о своих достоинствах, а, значит, и заслугах. Каково же было мое недоумение, когда недавним февральским утром обнаружил в почтовом ящике телеграмму на радостном бланке с белыми розочками и алыми гвоздиками: "Уважаемый Даль Константинович! Союз кинематографистов России, гильдия сценаристов кино и телевидения, ваши друзья и коллеги сердечно поздравляют вас, выдающегося мастера, внесшего неоценимый вклад в сокровищницу отечественного искусства, с юбилеем... Михалков Н.С., Лазарук С.В., Володарский Э.Я."

Михалков - это Никита, наш кинематографический председатель, Лазарук - первый секретарь правления, Эдик Володарский - президент сценарной гильдии, в которой я состою. С подписями все ясно: ни убавить, ни прибавить. Но как всерьез отнестись к тексту?! На "мастер" кое-как можно согласиться, но чтобы - выдающийся?! Смеются, что ли?.. "Внесшего неоценимый вклад в сокровищницу отечественного искусства"?! Нет, меня явно кто-то разыгрывает... В конце концов догадался: там, в киносоюзе, видимо, заготовлены типовые тексты, их и рассылают, не вдаваясь в детали: кто внес в "сокровищницу", а кто не донес.

Тем не менее, в определенном смысле воспарив духом от лестной телеграммы, я в тот же миг вдруг увидел себя в недалеком прошлом - понуро выходящим из Кремлевского дворца съездов, с банкета, с приговором судьбы на загривке, только что вынесенным мне, (да разве только мне!) перестроечным съездом кинематографистов. Качели судьбы...

Но про съезд, катастрофу и что за этим последует будет в этой книге не сразу, до того случится еще много всякого, для меня не менее значительного и очень интересного. Тут целая драма жизни сложится. Разыграется этакая пьеса судьбы, в которой довелось оказаться "действующим лицом".

I. ВПЕРВЫЕ НА РУССКОЙ СЦЕНЕ

Историки нашей современной сцены должны будут отметить, что Лев Николаевич Толстой как действующее лицо драмы впервые появился в спектакле Омского театра "Ясная Поляна", поставленного режиссером Яковом Киржнером по пьесе Даля Орлова.

Александр Свободин

"Комсомольская правда"

Именно Далю Орлову принадлежит честь первым в советском театре вывести на сцену образ Толстого - до сих пор помнится спектакль Омского драматического театра, позволивший ожить легенде, услышать и увидеть титана.

Инна Вишневская

"Театр"

За всю историю советского театра... первая попытка воплотить на сцене образ Льва Толстого принадлежала Омскому драматическому театру, поставившему пьесу "Ясная Поляна" Даля Орлова. Роль Толстого исполнял артист А.Щеголев

Борис Сушков

"Уроки театра Толстого", Тула

Сам не напомнишь...

Иртыш так долго сливался с Омью, а Омь с Иртышом, что в месте их слияния в конце концов образовался город Омск. Город славный и мощный, промышленный и культурный центр, как принято говорить. С известным всей России драматическим театром. Туда и возвращаюсь памятью...

В тот майский вечер - тридцать пять лет назад - группа сравнительно молодых людей сильно и радостно выпивала на кухне у режиссера Артура и его жены Татьяны - примы того самого театра. Повод был достойный: отмечали только что закончившуюся премьеру.

Заранее к выпивке не готовились, а когда в театре погасли огни и скульптуры Толстого и Чехова на его фронтоне укрылись ночью, дружно проследовали на проспект Маркса, где и отоварились в дежурном гастрономе. Настроение у всех было приподнятое, поскольку и премьера получилась замечательная, и автор только что сыгранной пьесы был тут же - специально прилетел с женой из Москвы, и он оказался так любезен, что никого не подпускал к кассе - платил сам. Ваш покорный слуга был тем автором.

Стол ломился. Поднимали бокалы, провозглашали здравицы. Позвонили артисту, только что впервые на русской сцене сыгравшему роль Льва Толстого. Он, понятно, устал больше других и с женой, которая играла Софью Андреевну, ушел домой. Отпустили старика - уже шестьдесят все-таки... Транслируя ему процесс по телефону, выпили за него, вошедшего сегодня в историю отечественного театра.

Автор сидел счастливый и слегка пришибленный своим авторским счастьем. На парочку речей во славу окружающих его еще хватило, а потом он затих, безмятежно косея и умиляясь: все вокруг очень ему нравилось.

Особенно было приятно смотреть на двух молодых женщин напротив: на хозяйку дома артистку Татьяну и на собственную жену Алену. Их с Аленой дочери недавно стукнул годик. Когда автор слышал иногда от посторонних, что его жена среди советских манекенщиц и даже вообще в Москве самая красивая, он не находил возражений. Он был сторонником точных оценок.

А за столом клокотали восторги друг другом. Выпили и за присутствующих здесь дам, и за присутствующих - в разных сочетаниях: "да вы вдвоем горы свернете", "да ваша троица сделала погоду". Когда и эти фигуры речи иссякли, стали брать шире. Вспомнили не присутствующую здесь заведующую гримерным цехом, это она сделала сложнейший грим исполнителю главной роли! Выпили за нее. Потом - за осветителей, реквизиторов, монтировщиков, за главного администратора и его заместителя, даже кассиров не забыли.