Реминискорум. Пиковая дама - [12]

Утром (точнее, следующим днем) он проснулся в своей постели и обнаружил рядом смутно знакомую шумно сопящую женщину, от которой сильно несло перегаром. Все ее тридцать пять, если не сорок, были толстым слоем несмытой вчерашней косметики написаны у нее на лице. Порывшись в памяти, он выудил имя Рита, примерил к лежащему в постели телу и пришел к выводу, что подходит. Тихонько, стараясь не разбудить спящую Риту, он выполз из-под одеяла, натянул халат и направился в ванную, размышляя по пути о том, что, видимо, действительно пора завести очередной настоящий любовный роман, раз он уже на такое начал кидаться. Зашел в ванную, сбросил халат, но в первую очередь двинулся не в душ, а к раковине, чистить зубы – была у него такая привычка. Терпеть не мог это состояние по утрам, когда просыпаешься, а во рту словно кошки насрали. Остервенело, долго надраивал зубы и сплевывал пену, пока не удостоверился, что не ощущает ничего, кроме привычной мятной свежести. Выпрямился – и тут, взглянув в зеркало, обнаружил, что, оказывается, все это время Рита стояла у него за спиной и смотрела, как он чистит зубы. Это было так интимно, словно они уже сто лет муж и жена. От этой мысли его затрясло, захотелось наорать на нее, прогнать из ванной, даже ударить. Замахнувшись, он повернулся к ней и, от неожиданности потеряв равновесие, больно ударился плечом о край шкафчика. Никакой Риты там не было. В ванной вообще никого не было, кроме него. Он проверил дверь – дверь была заперта, что и неудивительно: он всегда запирает за собой ванную и туалет, даже если в доме никого нет. Так с детства приучили родители.

Он снова накинул халат и на цыпочках вернулся в комнату. Рита спала в прежней позе. Только дыхание ее стало еще более шумным, и в нем все явственнее проступали периодические всхрапы. «Что же это со мной?» – подумал Антон. Достал из кармана халата таблетки, потом вдруг посмотрел на них с новым подозрением. А если эти глюки как раз от таблеток? От спиртного с ним никогда ничего такого не бывало, максимум головная боль. Вот прямо как сейчас. Утреннее настроение было испорчено окончательно. Он без особых церемоний разбудил Риту и прозрачно намекнул ей, что ему пора уходить, и ей, соответственно, тоже нужно оперативно собраться и отбыть из расположения данной части. Рита повела себя вполне адекватно, лишь попыталась напоследок сунуть ему визитку со своим телефоном, но уже через двадцать минут дверь за ней захлопнулась, а визитка, естественно, отправилась в мусорное ведро. Антон с облегчением перевел дух – хоть здесь никаких лишних проблем. И все-таки, что это было только что в ванной? Многолетний утренний распорядок требовал после чистки зубов принять душ, но в ванную возвращаться не хотелось. Вот не хотелось, и все. Решительно. Хоть режьте. Для начала Антон зашел в туалет. Сделал свои дела, спустил воду. Потом, нерешительно замешкавшись и тут же обругав себя за это, все-таки зашел в ванную. Огляделся. Ванная выглядела подозрительно нормально. Нарочито медленно настроил воду, залез в душ.

Душ всегда действовал на него благотворно. Сначала теплая вода расслабляла и успокаивала. Потом, помывшись как положено, по старинке, с мылом и мочалкой, и дважды вымыв голову, он врубал холодную, и после первого шока волна бодрости разбегалась по всему телу. Туман в голове расчищался, и грядущий день представал перед ним таким, как всегда (ну или почти всегда), – зовущим увлекательным приключением, полем боя, которое ждет, чтобы его завоевали. Помог душ и на этот раз. Утренние странности и страхи словно водой смыло. Вылезая из душа, он еще на всякий случай с опаской кинул взгляд в зеркало, но там все было как обычно. Никаких посторонних женщин. И тогда он приказал себе просто забыть, выкинуть этот эпизод из головы. И тренированное сознание охотно подчинилось.

На самом деле он не соврал Рите – ему действительно надо было на работу. Только не в студию, к холсту (об этом сейчас даже думать не хотелось), а в офис при галерее «Антон Соколов. Портреты современников», где на сегодня были назначены несколько встреч. И одна из них должна была уже пятнадцать минут как начаться. Ничего, подождут. Антон быстро оделся, спустился в студию и оттуда прошел через внутренний двор дома в галерею. Вот так он удобно устроился – практически в центре Москвы, а от дома до офиса двадцать шагов. Буквально двадцать. Потому что он этого достоин.

День, несколько странно начавшись, окончательно выправился и понесся обычным экспрессом. Проведя две встречи в офисе, Антон вдруг почувствовал голод и третью встречу, с полного согласия собеседника, перенес в соседнее кафе, где они плодотворно обсудили дела за обедом из трех блюд с немалыми порциями, почему-то стыдливо именуемым в меню бизнес-ланчем. После этого Антон вернулся в галерею и еще немного пообщался с разными людьми по телефону. Неминуемо приближался тот час, когда, по традиции, он должен был вновь удалиться в студию, чтобы писать. Чего ему сегодня категорически не хотелось. Однако, заглянув в свое расписание, он обнаружил, что именно на сегодня на это время он записан к своему стилисту Грише Сапрыкину, а значит, творческий сеанс, увы, придется пропустить.