Рембрандт - [25]

Мечты и планы подхлестывают мастера, наполняют его дни, лихорадят его по ночам, и, утомленный, он засыпает тяжелым, тревожным сном. Он без конца делает наброски, эскизы, рисунки, однако заказы, непрерывно поступающие от бюргеров и иностранцев, мешают осуществлению его больших замыслов.

Он пытается как бы украдкой от самого себя и даже против воли вкраплять в портреты мотивы из будущих творений, о которых ом мечтает; и заказчики, стоя перед собственным портретом, с удивлением глядят на внезапно вспыхнувший позади человеческой фигуры свет или на таинственные, окутанные дымкой пейзажи, на фоне которых сумрачно выступает их изображение; они глядят на темный блеск украшений, на пламенные пурпурные плащи и парчовые шарфы, которых никогда не носили в действительности. Ограниченные и тупые, они не в состоянии понять мастера, вскипают гневом, не скупятся на бранные слова и отказываются оплатить заказ. Рембрандт только пожимает плечами; ироническая усмешка, которой искрятся его небольшие глаза, приводит заказчиков в еще большее замешательство; они злятся и зарекаются когда-либо впредь переступить порог рембрандтовской мастерской.

Но вот несколько дней назад к Рембрандту явился купец Корнелис Айсбертс ван Хоор со своим итальянским компаньоном. Они привезли ему письмо от маркиза Антонио Руффо из Мессины. Сицилианский дворянин посетил недавно Рим и в лавке, торгующей картинами, нашел оттиски, присланные туда из Парижа Шиартром. Увидев офорты Рембрандта, маркиз буквально онемел от восторга. Он ничего на свете так не жаждет, как приобрести картину голландского мастера. Узнав, что его земляк ди Баттиста собирается летом побывать в Амстердаме — городе, где живет мастер, — маркиз поспешил передать через него Рембрандту заказ.

Рембрандт счастлив. Уже давно на его картины не было спроса за границей. Пожалуй, со времен Саскии… Но сейчас не до размышлений. В письме сказано, что маркиз желает, чтобы картина изображала философа. Рембрандт тут же, сделав несколько этюдов в еврейском квартале, приступает к работе. Картина будет большая. Но художника это не пугает: большое полотно дает ему возможность лучше выразить себя.

Ученики следят, как подвигается вперед работа учителя. Часто, забросив собственные картины и рисунки, они окружают Рембрандта, наблюдая, как он пишет. Дюлларт впервые видит учителя за работой над отвлеченной композицией. Это производит на него глубокое впечатление. Каждый день, пока на полотно падает яркий свет, Рембрандт работает. Стоя, сидя или расхаживая перед мольбертом, лихорадочно, но не утрачивая строгого самоконтроля. Он ищет новое, изменяет сделанное, по всегда все направлено к единой цели; он стремителен, но никогда не упускает из виду основной идеи. Иной раз мастер, окруженный стоящими молча учениками, молча работает много часов подряд. Только холст шуршит под сильным нажимом щетины, и Хейман думает: это похоже на тихий страстный стон; нити холста с наслаждением впитывают вдохновенную любовь красок, которые смешивает и накладывает Рембрандт.

Но вот картина наполовину готова, и Рембрандт беседует с учениками, открывая им тайны мастерства.

— Один материал или знание материала еще не сделают из живописца истинного мастера. Недостаточно изучить по книге размеры и пропорции человеческого тела. В книге это отвлеченные понятия. Каждое человеческое тело представляет собой нечто новое и неповторимое, и в каждом случае приходится начинать сначала. Здесь может помочь лишь острый глаз, дар всевидения; дар этот, конечно, врожденный, но вы должны путем тщательных наблюдений развивать его и учиться пользоваться им…

В другой раз он сказал ученикам:

— Не сидите сиднем в мастерской, пока вы не нашли своего стиля. Не теряйте напрасно времени, копаясь в мертвой теории. Вглядывайтесь в природу. Обращайте внимание на все, что окружает вас. Смотрите на мужчину и женщину. Замечайте, как они двигаются, как ведут себя в обыденной жизни. Внимательно наблюдайте, что делают их руки и как смотрят глаза. Запечатлевайте в своей памяти, как люди плачут от счастья или смеются, когда им хочется плакать. Динамика естественного выражения чувств — это для художника все.

Однажды, бросив искоса иронический взгляд на Филипса де Конинка, который улыбнулся ему в ответ, Рембрандт сказал:

— Путешествия — превосходная вещь, но нет надобности отправляться в Италию и изучать там древнейших мастеров. Недостаточно увидеть то, что ими создано. Любой человек, владеющий кистью, может выучиться подражанию. Для вас важно найти собственные средства для достижения вершин искусства. Копирование и бессмысленное подражательство не сделают из вас мастеров. Равняйтесь по древним мастерам только в одном смысле — в смысле знания природы… Учитесь воспринимать ее каждый на свой лад…

Он продолжал, посмотрев в сторону Николаса Мааса:

— Никогда не пишите картин по канонам и образцу других живописцев. Учитесь на собственном опыте. Отправляясь бродить по окрестностям или просто по улицам города, не забывайте взять с собой альбом для эскизов. Ботаник, собирающий растения, берет с собой лупу, солдат — ружье, ученый — своего Виргилия или Эразма… Вокруг вас все находится в естественном движении; вам никогда не изучить этой динамики, сидя в мастерской. Делайте зарисовки с детей, стариков, животных. Бродите по берегам Амстель или Эй, это не потерянное время: вы всегда увидите там и персов, и русских, и моряков всех наций, распутных женщин и музыкантов, трактирщиков и лоточников. И не забывайте о нашем собственном квартале, где до сих пор можно встретить живых пророков и волхвов…