Ремарк и миражи - [13]

— Эх, дедуля-дедуля, так и не успели мы с тобой потолковать по Душам, — остановившись возле столика с фотопортретом, негромко пробормотал Роберт. — Жаль.

— Конечно, жаль, — полушёпотом подтвердила Инэс. — Очень-очень-очень. До слёз…. Зато я теперь знаю, Робби, каким ты будешь в старости.

— И каким же?

— Очень интересным, симпатичным и импозантным стариканом. Ну, и мне, понятное дело, придётся соответствовать…. Милый, мы же договаривались, что грустить и печалиться об усопшем — будем чуть позже? После поимки подлого убийцы?

— Или же убийц, — машинально уточнил Роберт. — И совсем необязательно, что мы их поймаем. Возможно, просто уничтожим…. А вообще, да. Договаривались.

— Тогда пошли занимать столик…

К ним подошёл высокий седой метрдотель в чёрном мятом фраке и, отвесив вежливый полупоклон, что-то предупредительно забормотал по-испански.

— Сеньор, говорите, пожалуйста, на английском языке, — мягко улыбнувшись, попросила Инни. — Мой муж, к сожалению, не владеет испанским. Нехорошо, согласитесь, когда двое беседуют о чём-то, а третий их не понимает.

«Повезло тебе, братец, с женой», — одобрительно хмыкнув, прокомментировал рассудительный внутренний голос. — «Очень воспитанная, утончённая и тактичная девица. Не говоря уже о целом ворохе других — бесспорных и интимных — достоинств…».

— Конечно, конечно, — переходя на английский, отвесил очередной вежливый полупоклон метрдотель. — Вы, прекрасная сеньора, безусловно, правы…. Рад приветствовать вас, мистер Моргенштерн, в нашем скромном заведении. Это — большая честь.… А ещё примите мои самые искренние и глубокие соболезнования — по поводу безвременной кончины вашего…э-э-э, вашего близкого родственника.

— Спасибо, — поблагодарил Роберт. — Я — родной внук Ганса Моргенштерна.

— Вдвойне польщён вашим визитом. А также и присутствием здесь вашей очаровательной спутницы.

— Инэс Ремарк, — представилась Инни.

— Ремарк?

— Да, именно так. Инэс Ремарк…. А почему, уважаемый сеньор, в вашем голосе обозначились нотки удивления?

— Видите ли, сеньора. Просто у покойного дона Ганса было точно такое же дружеское прозвище — «Ремарк»…. Извините, дамы и господа, что отвлекаю пустыми и бездарными разговорами. Вы же, наверное, проголодались?

— Ничего, мы потерпим, — заверил Роберт. — А скажите-ка, достопочтимый сэр, как вы узнали, что я являюсь близким родственником покойного Ганса Моргенштерна?

— Только не надо, ради Бога, именовать меня — «достопочтимым сэром», — засмущавшись, попросил метрдотель. — Постоянные посетители узнают — обязательно засмеют…. Как узнал? Конечно же, определил по характерной и приметной внешности. Я, собственно, работаю здесь, в «Милонге», с шестнадцатилетнего возраста. Начинал обычным уборщиком, потом перешёл в официанты…. Так вот. Уже тогда дон Ганс был здешним завсегдатаем. Вы с ним, мистер Моргенштерн, очень похожи. Очень…. Вон там, кстати, — указал рукой в сторону дальнего окна, — и располагается столик вашего деда. Он только за ним трапезничал…. Если этот столик — на момент его прихода — был уже занят? Тогда дон Ганс — неизменно — устраивался за барной стойкой. Только так. И никак иначе…. Прошу вас, уважаемые, проходите. Проходите…. Занимайте ваш «фамильный» столик. Рассаживайтесь. Знакомьтесь с меню.

— Рискну, всё же, сделать заказ без меню, — решил Роберт. — Будете записывать?

— Запомню. Диктуйте.

— Двухлитровый кувшин разливного пива. Далее…

— Извините, но пиво — какой марки?

— Обидеть хотите?

— Простите, ещё раз.

— Итак, двухлитровый кувшин «Кильмес-Кристаль». Далее — закуски. Два тапаса[4]. Малое сырное ассорти. Два кусочка фаины[5]. Ну, и тортильи[6]с хамоном[7]…. А минут через сорок-пятьдесят подайте две стандартные порции асадо[8]— «а-ля гаучо».

— А что с десертами и ликёрами?

— Замените их на ещё один двухлитровый кувшин пива. И добавьте к нему…м-м-м, блюдечко со всякими и разными орешками.

— Весьма достойный заказ, мистер Моргенштерн. Весьма…

Метрдотель ушёл.

— Милый, ты же говорил, что никогда — до этой нашего вояжа — не бывал в Аргентине? — недоверчиво прищурилась Инэс.

— В первый раз посещаю эту замечательную страну, — подтвердил Роберт. — Честное и благородное слово.

— Почему же ты так хорошо разбираешься в аргентинской кухне? Заказ сделал — на раз…. Или же почерпнул все эти знания из Интернета?

— Если ты подзабыла — напоминаю. Мой отец, Отто Моргенштерн, прожил в этой стране — до своего судьбоносного отъезда в Австрию — двадцать два полновесных года. И он — до сих пор — без ума от Аргентины…. Скучает, конечно же. Очень сильно скучает. И в периоды, когда его посещает приставучая ностальгия, отрывается на кухне. То бишь, готовит всё-всё-всё аргентинское. Так что, в местной кухне я, действительно, неплохо разбираюсь. Дока, одним словом. Ничего хитрого…

— Тогда возникают два совершенно-закономерных вопроса, — неуверенно и чуть напряжённо улыбнулась Инни.

— Я даже догадываюсь — какие.

— И, всё же?

— Задавай, конечно. Только оба сразу.

— Хорошо. Вопрос первый. Почему твой отец — после своего отъезда из Аргентины — так ни разу потом не посетил Родину и родителей? Ну, хотя бы с кратким визитом? Второй вопрос. Почему Отто Моргенштерн не приохотил тебя к испанскому языку, что, согласись, было бы логично?