Реликвии тамплиеров - [7]
Как бы то ни было, сейчас я чувствовал себя в большей безопасности. В конце концов, я же не приносил в жертву младенцев! Это была просто случайность, злобная шутка, ошибка. Я уже начал забывать об этой встрече, как и о похмелье.
Так что сидел я со своими книгами до самого вечера в состоянии некоего транса, в какое часто впадаешь под воздействием едва различимого, похожего на паутину текста древних рукописей, старинных книг и тусклого света оплывающей сальной свечки, что нередко здорово мешает ученым занятиям. Вот в такие моменты, когда веки смыкаются, а разум заменяет написанное на пергаменте своими собственными измышлениями, вот тогда Сатана и добирается до незрелых монашеских душ. По моему убеждению, более широкие окна и более щедрые средства на свечи могли бы привести гораздо больше клириков на праведный путь, чем вся жизнь, проведенная во власянице, и еженощные молитвенные бдения. Уж простите мне эту болтовню. Следуя ходу рассказываемой мной истории, вы, вероятно, отвлечетесь от скуки этих наших будней, а также от того факта, что я совершенно забыл кое-какие более мелкие события тех дней. Достаточно, я надеюсь, будет сказать, что вскоре после вечерни я уже шел мимо огромных западных дверей кафедрального собора, направляясь, естественно, к своему жилищу. Бейлстерский кафедральный собор стоит на вершине невысокого, но крутого холма, возвышающегося в излучине реки. Он окружен красивой мощеной площадью, которая называется Кафедрал-ярд, с лавками и отличными жилыми домами с трех сторон, а на северной стороне возвышается огромная каменная громада епископского дворца, больше похожего на крепость, и охраняемая день и ночь вооруженными стражниками, носящими на одежде герб епископа Ранульфа: желтый епископский посох и белая гончая на лазурном поле. Мрачный дворец так контрастировал с устремленным вверх, воздушным (насколько это свойственно камню) собором, что всегда служил объектом недовольства городских жителей. Если правда, что нормандцы заменили древний собор этим, гораздо более красивым и величественным зданием, то, стало быть, и дворец епископа служит наглому утверждению силы и власти завоевателей. Но сегодня мои мысли все еще занимали давно вымершие римляне и их юридические споры, так что я ничего не слышал, пока шелест чьей-то одежды позади не вывел меня из задумчивости. Я резко обернулся, уже понимая, что это мой преследователь и мучитель.
Луна ярко светила. В ее лучах на темном лице рыцаря выделялись белые полукружия глаз, которые не мигая смотрели прямо на меня. Я стоял, как ледяная колонна, и все мои страхи, днем изгнанные было скукой занятий, снова вились вокруг, словно скворцы, вернувшиеся к своим гнездам. Он был одет все в тот же зеленый дамаст, что и вчера вечером, но сейчас на нем виднелась еще и короткая котта[8] более темного цвета. На ней я увидел две длинные кости, обшитые серебряной нитью и образующие крест. Вокруг них размещались четыре звезды с длинными волнообразными лучами, тоже вышитые серебром. Мужчина мягко положил мне руку на плечо, и внутри у меня все сжалось. На губах его появилась улыбка. От этого стало еще страшнее.
— Вот и встретились, брат Петрок, — услышал я. Голос звучал мягко, ничего похожего на вчерашнее пугающее шипение.
Он чуть наклонился, всмотрелся в мое лицо и повторил, слегка меня толкнув:
— Петрок! Ты что, ошалел от страха, мой юный друг?
Я почувствовал, как ко мне возвращается дар речи. Во рту пересохло, но он уже был способен произносить слова.
— Кто вы? — сумел я выговорить. Не самый лучший вопрос в данной ситуации, готов согласиться. Но он улыбнулся в ответ. И еще раз дружески толкнул меня.
— Твой друг, Петрок, твой друг. А ты, я вижу, все еще никак не отойдешь от вчерашнего. — Теперь в его голосе послышалась еще и озабоченность. — Это же просто игра, как я тебе уже говорил. Да и не стал бы я тебя резать… — Тут его улыбка сделалась печальной, даже покаянной. — Давай будем друзьями, а? Это самое малое, что я могу предложить после того, как напугал тебя чуть не до смерти. За что и прошу прощения.
Любой здравомыслящий человек посоветовал бы мне ни на йоту не доверять тому, кто называет тебя другом, да еще так часто, почти не переводя дыхания, но я тогда был всего лишь мальчишкой, у которого еще деревенская грязь с башмаков не сошла. Господи, помоги мне — я забыл про всякую осторожность и улыбнулся:
— Прошлая ночь, сэр, была не более чем игрой. Я даже стараюсь припомнить все подробности. — Этакая неуклюжая попытка выглядеть любезным и учтивым, но ведь и гораздо более серьезные проблемы нередко улаживались меньшими усилиями.
— Рад слышать это, брат Петрок! — Он подхватил меня под руку и пошел вперед. — Что до того, кто я такой, то мое имя — сэр Хьюг де Кервези, я рыцарь из Монмутшира и Бретани. Раньше служил за морями, в Святой земле, а теперь дворецкий его преосвященства епископа Ранульфа.
И вот я уже иду вместе с дворецким епископа мимо кафедрального собора и слишком напуган, чтобы сопротивляться, — да и кто бы стал сопротивляться в подобном положении? Этот человек обладал большой властью. Он был близок к епископу и участвовал в крестовом походе, как мой собственный отец. Я уже был достаточно опытен, чтобы понимать — судьбы людей нередко зависят от такой вот игры случая. Патронат, покровительство — я едва ли понимал, что это значит, но сейчас почти забыл о ноже, который совсем недавно блестел в непосредственной близости от моего лица. Судьбы людей нередко решаются случайной встречей; почему бы и моя судьба не решилась точно так же? «Весьма возможно, — думал я. (Какой же я все-таки был тогда идиот!) — Этот рыцарь так вел себя потому, что хотел всего лишь подвергнуть меня некоему испытанию, хорошо известному всем нормальным, видавшим виды людям, и я его прошел. В любом случае в тени кафедрального собора со мной не может случиться ничего плохого».
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.