Реквием по Высоцкому - [3]

Шрифт
Интервал

Без задержки отправился рейс,
На тот свет он летит без посадки.
Не берут там доплату за лишний вес,
И билеты туда продаются без взятки.

Боготворю твой голос, твои песни…

Боготворю твой голос, твои песни
И все слова твои — боготворю.
Пусть мир для нас
Не оказался тесен,
Я нашу встречу в мыслях сотворю.
Я сотворю и взгляд твой,
Полный боли,
И облик твой — такой простой.
Я защищу тебя своей любовью
От зависти и подлости людской.
И буду повторять я бесконечно,
Пока жива: — Боготворю тебя!
Жизнь проживу, которая не вечна,
Не о себе, а о тебе скорбя.

Это бред какой-то?.. Или сон?

Это бред какой-то?..
Или сон?..
Ты не умер!
Ты живешь на свете!
Так за кем же рвется этот…
Стон?
Руки опускаются,
Как плети.
И глаза незрячие —
Сухи.
Рот — тоской обметанный
Как будто…
Вслед за стоном тут как тут…
Стихи —
Даже в эту скорбную минуту.

Душа не верит

Душа не верит в невозможность встречи,
Всё кажется: ты всходишь на порог,
Скупой улыбкой освещаешь вечер
И в нем меня —
Под гнетом скорбных строк.
Глаза в глаза —
И нет моим глазам пощады.
Как под гипнозом, я к тебе иду.
Не ты, а смерть притягивает жадно.
Но все равно я взгляд не отведу.

А любимый мой ушел в мир иной…

А любимый мой ушел в мир иной.
Только тень его бредет вслед за мной…
Только тень — и ни глаз, и ни губ.
Как жесток этот мир и как груб!
Живы милые — и жизнь нам, как дар.
Умирают — и память-пожар
Так свирепствует!
Стелется дым
Над несбывшимся счастьем моим…

Зачем эти тонкие свечи?

Зачем эти тонкие свечи
Стоят в изголовье твоем?
Володя, еще ведь не вечер,
Еще поживем и споем!
Ну, встань же,
Открой свои очи!
Отбрось маску смерти с лица!
Гитара так истово хочет
Клеймить подлеца и лжеца.
Гитара так истово хочет
В руках твоих правде служить,
Которую душат и топчут,
И в горло втыкают ножи.
Ну, встань же, глашатай и гений,
И в руки гитару возьми!
Запой, чтоб исчезли, как тени,
Бесовские орды с земли!


От имени ВВ

1

К черту, доктор, камфору и морфий!
Должен я с достоинством уйти.
В этот раз серьезно, без уморы!
Кода! Финиш! И конец пути.
Эй, Харон, ну, где там речка Лета? —
Я кричу. В ответ мне — пустота.
Что-то я не вижу того света,
Но и этот застит темнота.
Кто стоит за дверью белой этой?
Лживой скорбью тронуты уста.
Я вернусь, пожалуй, с того света,
Если будет музыка не та!
Не из тех я, кто копил обиды,
Не из тех я, кто лежачих бил.
Слишком много понимал и видел
И фатального исхода не любил.

2

Стояла стена — стоуста молва,
И мне не давала дороги.
Едва я ступал, сатанела она…
Но я не просил подмоги.
И в хвост и в гриву без продыху, сна
И грызла она, и кусала!
И только песня спасала меня,
Ценою потерь спасала!
Терял свою душу в борьбе с молвой,
Но пел и дышал всей грудью!
Пусть я поплатился за то головой…
Теперь мне лишь Боги — судьи.

3

Не справляйте поминки по мне!
Я любил в одиночестве гулком
До полночи бродить при луне
По пустынным, глухим переулкам.
Не справляйте поминки по мне!
В полутемной квартире запойте…
И заплещется тень на стене,
затоскует гитара так горько!
Не справляйте поминки по мне!
Тошнотворны хвалебные речи.
Я завою, как пес при луне —
Потушу поминальные свечи…


Кони

1

«Чуть помедленнее, кони!..»

Кони нашей судьбы…
Пара резвых гнедых
Или старая кляча —
И глуха, и незряча.
Вы замедлили бег,
И — упал человек.
Может, встанет он сам,
Может, встанет он сам,
Может, встанет!
Ну, а может, ему
Уж не встать самому,
И друзья его тело поднимут.
Мертвым легче всего —
Им не жаль ничего,
Они скорби и сраму не имут.
Кони нашей судьбы…
Вороных и гнедых
Постепенно к себе приручаем,
Веря в то, что не раз
Они выручат нас,
Когда даже друзья не выручают.
Кони нашей судьбы…
Вороных и гнедых
Постепенно к себе приручаем,
Веря в то, что не раз
Они выручат нас,
Когда даже друзья не выручают.
Кони нашей судьбы,
В час тоски, в час беды,
В самый горестный час
Проклинаем мы вас.
Но мгновенья прошли —
В пене вы и в пыли,
И печально на нас
Косит бархатный глаз,
Косит глаз……


2

«Сгину я, меня пушинкой
ураган сметет с ладони…»
Понесли к обрыву кони!..
Тормозил — в крови ладони.
Закричал: — Остановитесь!
Ну, зачем так быстро мчитесь?
Но безжалостны, как время —
О! Неистовое племя! —
Грудью воздух разрывая,
Вы неслись, неслись по краю…
— Чуть помедленнее, черти!
Не готов еще я к смерти!
Песню лучшую спою,
Задержитесь на краю!
Ну, еще повремените!
Не допел я — вы поймите!
Только миг еще отмерьте.
Мы ж погибнем вместе, черти!
Вы допеть мне разрешите,
А потом порвите нити!
О, проклятье!
Погибаю-ю-ю…
Но я вас не проклинаю.


3

«Жду — ударит свинец из двустволки…»

Твои кони тебя не сумели спасти,
Все тащили по краю, по краю,
По скользящему краю земного пути…
И неведомо: к аду иль к раю.
Твои волки тебя не сумели сберечь.
Не напали на алчную свору:
Ружья сдернули недруги с плеч,
И курки взведены до упора.
Не спасли тебя, не сберегли,
Кони, волки и люди, конечно,
Дух твой в небо поднялся с земли!
Моя скорбь о тебе бесконечна…


Зачем же душу

«Поэты ходят пятками по лезвию ножа и режут в кровь свои босые души…»

Зачем же душу
так изрезал ты —
Хлестала кровь струей,
Текла рекой.
Как по стеклу
Водил железом ты —
Своею
Собственной
Строкой…
Ты не палач,
А сам — на плахе ты.
Так жил ты,
Время торопя.
Так шел вперед,
Отбросив страхи, ты.
И не жалел себя…


Ты не любил

«Я не люблю фатального исхода,
от жизни никогда не устаю…»

Еще от автора Светлана Ермолаева
Страна терпимости (СССР, 1980–1986 годы)

Жизнь советской молодой женщины Ксении Кабировой продолжается. Претерпев множество операций после падения с четвертого этажа своей квартиры героиня романа возвращается в Совет Министров Казахской ССР. Из приемной ее попросили, она опорочила звание сотрудницы ап-парата своим из ряда вон поступком. Она все-таки сделала операцию, но почти сразу была вынуждена уволиться. Кончилась Райская жизнь, началась Адская, какой жили тысячи людей, не имея преимуществ в виде буфетов, пайков, путевок, квартир и других благ Райской жизни.


Страна терпимости (СССР, 1951–1980 годы)

Героиня романа Ксения Кабирова родилась в 50-ти градусный мороз в конце первого послевоенного года в г. Якутске. С раннего детства она предпочитала мальчишечьи игры, была непослушной, вредной, например, дети пекли пирожки в песочнице, она их пинала ногой, сыпала песок в глаза за обиду. В ее душе как будто застыла льдинка. Через много лет она написала: «Заморозило морозами сердце детское мое…» И в юности не стало лучше: ее исключили из комсомола за аморальное поведение, не допустили до экзаменов в школе… Замужество не смирило ее характер: нашла коса на камень.


Рекомендуем почитать
Записки доктора (1926 – 1929)

Записки рыбинского доктора К. А. Ливанова, в чем-то напоминающие по стилю и содержанию «Окаянные дни» Бунина и «Несвоевременные мысли» Горького, являются уникальным документом эпохи – точным и нелицеприятным описанием течения повседневной жизни провинциального города в центре России в послереволюционные годы. Книга, выходящая в год столетия потрясений 1917 года, звучит как своеобразное предостережение: претворение в жизнь революционных лозунгов оборачивается катастрофическим разрушением судеб огромного количества людей, стремительной деградацией культурных, социальных и семейных ценностей, вырождением традиционных форм жизни, тотальным насилием и всеобщей разрухой.


Исповедь старого солдата

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кто Вы, «Железный Феликс»?

Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.


Последний Петербург

Автор книги «Последний Петербург. Воспоминания камергера» в предреволюционные годы принял непосредственное участие в проведении реформаторской политики С. Ю. Витте, а затем П. А. Столыпина. Иван Тхоржевский сопровождал Столыпина в его поездке по Сибири. После революции вынужден был эмигрировать. Многие годы печатался в русских газетах Парижа как публицист и как поэт-переводчик. Воспоминания Ивана Тхоржевского остались незавершенными. Они впервые собраны в отдельную книгу. В них чувствуется жгучий интерес к разрешению самых насущных российских проблем. В приложении даются, в частности, избранные переводы четверостиший Омара Хайяма, впервые с исправлениями, внесенными Иваном Тхоржевский в печатный текст парижского издания книги четверостиший. Для самого широкого круга читателей.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


Красный орел. Герой гражданской войны Филипп Акулов

Эта книга рассказывает о героических днях гражданской войны, о мужественных бойцах, освобождавших Прикамье, о лихом и доблестном командире Филиппе Акулове. Слава об Акулове гремела по всему Уралу, о нем слагались песни, из уст в уста передавались рассказы о его необыкновенной, прямо-таки орлиной смелости и отваге. Ф. Е. Акулов родился в крестьянской семье на Урале. Во время службы в царской армии за храбрость был произведен в поручики, полный георгиевский кавалер. В годы гражданской войны Акулов — один из организаторов и первых командиров легендарного полка Красных орлов, комбриг славной 29-й дивизии и 3-й армии, командир кавалерийских полков и бригад на Восточном, Южном и Юго-Западном фронтах Республики. В своей работе автор книги И.