Ректор поневоле - [11]

Альберто надеялся, что сработает.

Тишина! Ведь музыкальная магия — это звук, в который вплетаются чужие чары. А если сделать этот звук неслышным, то он перестанет нести необходимую энергетику.

Надеясь на то, что его афера пройдёт успешно, мужчина забормотал себе под нос необходимое заклинание.

Там, где ещё мгновение назад гремела музыка, воцарилась тишина. Волны, распространяемые органом, всё ещё били по стенам изнутри, но теперь были бессильны. Надо было только вспомнить необходимое заклинание, и теперь орган, играя, не мог воспроизвести ни звука.

Недостатком заклинания, а точнее, того, кто его использовал, было лишь то, что Альберто не мог удерживать тишину долго. Минута, может быть, две, а потом магия вспыхнет с новой силой и попытается поглотить всё то, что пока что устояло и было спасено.

Он метнулся к орку и эльфийке, что, так и не заметив случившегося, продолжали отчаянно барабанить пальцами по клавишам.

— Немедленно прекратите! — попытался крикнуть Альберто, но звук, разумеется, был неслышен.

Сейчас не сработало бы ни единое заклинание, основанное на звуках — то есть, большинство всех сильных чар. Магия жестов была сложнее, требовала концентрации, а ди Руаз не мог позволить себе отпустить нить тишины.

Впрочем, был и другой метод.

Чувствуя, как трещит по швам его магия, Альберто без сомнений опустил одну руку на плечо Элье, а вторую — на уже знакомое ухо Дрогара.

Орк завизжал от шока, и заклинание тишины раскололось на части. Орган выдал последнюю громкую ноту, и Альберто почувствовал, как ему на макушку свалилось что-то неприятное, но, к счастью, не тяжёлое. Он вскинул голову вверх и с ужасом понял, что Змеиный Замок вновь пришёл в движение, а крыша медленно сползала в сторону.

Медлить больше было некуда.

— Вон отсюда! — ди Руаз потянул горе-музыкантов на себя. — Немедленно!

Молодожёны попытались ещё что-то сыграть, но Альберто исхитрился, поймал их за руки и пробормотал нужное заклинание. Чужие запястья тут же стянула крепкая верёвка.

Лавка под Эльей треснула, и она упала на пол. Не желая валяться там в гордом одиночестве, девушка тут же лягнула орка ногой. Тот, пытавшийся ещё что-то сыграть, свалился на клавиши.

Орган, измученный и истерзанный попыткой сыграть на нём, выдал последний звук, преисполненный тоски и боли, и затих. Альберто стянул наконец-то Дрогара с музыкального инструмента, помог подняться Элье и потянул их к выходу.

Вероятно, и орк, и эльфийка хотели бы сопротивляться, но их явно пугало то, что крыша стремительно порывалась свалиться на их несчастные бренные головы.

Ди Руаз выпалил на ходу ещё несколько заклинаний. Дрогар, обернувшись, тоже то ли напел, то ли проорал что-то, и орган накрыл магический полог, призванный закрывать от всяких ненастий священный инструмент.

Первые куски крыши догнали их уже на ступеньках. Альберто пропустил вперёд Элью, разумеется, позволив заклинанию, сдерживающему её руки, слететь. С Дрогаром он был менее милостив; вновь отловив орочье ухо, ди Руаз с удвоенной быстротой помчался вниз по ступенькам.

На самом деле, он отнюдь не преследовал цель унизить Дрогара. Точнее, ему хотелось поставить на место наглого недопреподавателя-музыканта, но делать это надо было в другом месте. Вот только древняя традиция, говорившая о том, что орков их матери наказывали, таская за уши, появилась не просто так. Особенное переплетение сосудов и нагромождение нервных окончаний на кончиках ушей, почти как и у эльфов, делали этот орган у эльфов очень чувствительным. Именно потому несчастного практически парализовало, и воспротивиться он точно не мог — точно как не мог и абстрагироваться от того, что ему на это самое схваченное ухо будут кричать.

Альберто кричать не имел времени. Единственной и самой главной его целью было оттащить дебоширов куда подальше от опасной башни.

…Они выбежали в коридор центральной башни, и за спиной раздался жуткий гром. Ди Руаз отпустил и Элью, и Дрогара, и метнулся к окну, с ужасом ожидая увидеть развалины, в которые превратилась большая часть Змеиного Замка.

К счастью, он ошибся. Единственное, что изменилось — так это то, что у музыкальной башни пропала крыша. Впрочем, была ещё и другая деталь, тоже не самая приятная. Башня на миг будто превратилась в змею и, вытянувшись раз в десять в длину — в ширину она, разумеется, стала намного уже, — закрутилась плотным узлом вокруг преподавательской. Последняя стала несколько кривее, но выглядела целой и падать точно не собиралась.

Правда, это Альберто не совсем утешило.

Что ж до органа, то он возвышался на площадке, в которую превратилась комната, окружённый куполом Дрогара, целый и невредимый. Окружали его развалины. Крышу башни пониже пробило строительным мусором, из неё торчала арматура, трещины, которые ползли по учебному корпусу, тоже не внушали доверие.

Сверху капала вода, и ди Руаз, подняв голову, осознал, что центральная башня несколько сдвинулась, и теперь часть потолка пропала начисто — там была дыра.

На улице начинался дождь.

Он оглянулся. Дрогар и Элья как раз тихонько пятились, убегая.

— Ну-ка стоять! — рявкнул Альберто. — Натворили дел, и думаете, что просто так сбежите?!