Реконкиста - [100]

– Даже если нас не заберете, но у вас будет возможность бомбардировать внутреннюю часть кратера, не колеблитесь ни секунды, – сказал я.

Последние рукопожатия – и вперед марш. Семеро против Циболы.

* * *

По причине низкого уровня воды, зеркало пруда отделяло от края тротуара добрых шесть локтей. Устроив акробатическую пирамиду, мы помогли Мигелю выбраться наружу, а тот поочередно вытащил наверх де Лиса, меня, а под конец – Фушерона.

Слава Богу, свет иллюминации не достигал основания пирамиды. Обсаженный падубами променад тоже был окутан дружественной нам полутенью. Я коснулся ладонью стены родом еще из доацтекских времен. Материал походил на вулканическое стекло, но напрасно было бы гадать о его химическом составе без тщательного анализа.

Отсчитывая шагами расстояние от угла, я пытался локализовать тайный вход, о котором упоминал Альваро. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…

И вот тут я услышал голоса и шаги. Мы замерли, припав к стене, образующей в этом месте мелкую нишу. Фушерон достал нож. Из-за поворота появился туземец.

Одет он был в кожаные maxtle, нечто вроде штанишек с характерным фартучком спереди. Похоже, он был из уборщиков, потому что тащил за собой метлу, вот только состояние его указывало на сильное злоупотребление пейотлем или каким-то другим производным мескалина. Нас он не заметил, только, постоянно спотыкаясь, потащился дальше. У Фушерона было сильное желание выскочить, чтобы незамедлительно переселить его в Страну Вечного Кайфа, но я его удержал. Шум мог бы обеспокоить стражу.

Тем временем раздалось тихое шипение. Амбруаз обнаружил в стене плиту, походящую а дверки. Вот только где пряталась дырка, куда следовало вставить ключ? Ту самую, найденную нами серебристую плитку? Без какого-либо результата мы обследовали плиту кончиками пальцев. Становилось все виднее, в любой момент наши фигуры могли стать видимыми на фоне пирамиды.

Ведомый неожиданным предчувствием, я вынул ключ, направил его в сторону стенки, и сразу же появилась вертикальная, до сих пор невидимая черта, заполненная сочащимся изнутри желто-зеленым отсветом. Я вложил плитку в это место, которое буквально просило контакта. Ключ подходил! Раздался тихий скрежет, который в царящей вокруг тишине показался нам чуть ли не артиллерийским залпом, хорошо еще, никого не привлекшим. Небольшая дверка открылась, и мы, все четверо, скользнули вовнутрь. Ход автоматически закрылся за нами.

В средине сказочный Сезам шокировал нас своей простотой и грязью. Мы находились в туннеле со стенами, когда-то, наверняка, светлыми и гладкими, сейчас же пестрящими надписями, которые, без сомнения, были соответствием настенных граффити ХХ века. К тому же несло здесь, как в старом сортире. Неужели аварийный выход из прибежища богов служил туземцам в качестве туалета? Стараясь обходить кучки экскрементов, среди которых мелькали огромные крысы, мы дошли до поворота. И вот там я окаменел. Направленный прямо на нас там чернел объектив камеры, назначением которой была регистрация непрошеных гостей. Только страх отступил, когда я увидел, что аппаратура покрыта пылью, окуляр разбит, а кабеля наверняка перегрызли голодные крысы.

В пяти шагах далее я увидел шахту лифта. А, точнее, то, что от нее осталось. Подъемник отбыл в небытие уже давным-давно, в средине же были видны толстые стальные тросы, на которых, должно быть, транспортировали грузы в гораздо менее комфортных условиях, чем во времена Каникулян. Кроме того, в шате были установлены довольно примитивные лестницы, служащие нынешним хозяевам храма для перемещения с уровня на уровень. Когда-то, наверняка, все пространство освещали квадратные плитки, сейчас же горело, самое большее, две из ста.

А чему было удивляться? В записках Альваро де Монтеррея очутился превосходный анализ декаданса ацтеков.

Перед завоеванием, если говорить о культуре, искусстве и уровне жизни, народ мексикас не уступал испанцам. А во многих планах даже превышали их. Во всей империи превосходно функционировали школы различных ступеней и стадионы для игры в мяч, в Теночтитлане действовали даже богатые ботанический и зоологический сады. Общественная жизнь регулировалась кодексами, правовыми обычаями родов, цеховыми уставами ремесленников и купцов.

Беженцы в Циболу не были, как видно, в состоянии продолжать достижения собственной цивилизации во всем ее богатстве – у немногочисленных членов касты pipiltin и ученых (tlamantinim) не было шансов удержать преждевременный уровень жизни среди горстки случайных воинов, ни обеспечить быстрого образования окрестных туземцев, которые присоединились к ним. В первую очередь, ацтеки обязаны были бороться за выживание в неблагоприятных географических условиях, впоследствии все усилия они посвятили тому, чтобы выдрать тайны, спрятанные предвечными "богами". Альваро пару раз подчеркивал, что узкий слой элиты, располагавшей чудесами техники, не имел времени на развитие культуры и искусства. Поспешное и, по необходимости, сокращенное образование должно было служить изучению новых способов сражения и расширению практических знаний. Впрочем, наиболее просвещенные и образованные члены правящего класса практически и не покидали подземелий храма. Они не смешивались с чернью. Для красоты, культуры и элегантность еще должно было прийти время, но это только после завоевания всего мира.