Реки Вавилона - [54]

Генерал понимал, что потери с обеих сторон должны быть незначительными, пока дело не дойдет до ближнего боя. Во всяком случае, так всегда бывало раньше. Но он чувствовал, что в их теперешнем положении ближний бой может обернуться для израильтян поражением. Добкин повернулся к Бургу.

— Они неважные солдаты. Но очень решительные. Пожалуй, у нас очень скоро кончатся боеприпасы. Может быть, приказать всем отойти к командному пункту?

Бург покачал головой. Задолго до прихода в разведку, во время войны за независимость Израиля, он командовал батальоном, так что в боевых действиях тоже разбирался.

— Давай подождем. У меня такое чувство, что скоро их атака захлебнется.

Добкин промолчал.

Бург стоял, ухватившись одной рукой за покореженное алюминиевое древко. Казалось, его заворожили вспышки выстрелов и непрерывный свист пуль. Но он понимал, что для атмосферы настоящего боя не хватает грохота тяжелых орудий. А этот бой был похож на кинофильм из жизни американских гангстеров — стреляли только пистолеты и автоматы.

— Послушай, генерал, как ты думаешь, это Хоснер приказал открыть огонь, не дожидаясь наших приказов? — спросил Бург.

Добкину не хотелось спорить.

— Наверное. А какая разница?

— Для меня большая! — рявкнул Бург. — Большая.

Огонь по всей линии со стороны обороняющихся не ослабевал, и, если бы они только начали экономить боеприпасы, это послужило бы сигналом для атакующих, что конец близко и им надо только поднажать. Но на самом деле патроны у израильтян стремительно заканчивались. Несколько пистолетов уже замолчали. Автоматы стреляли короткими очередями, и только Джошуа Рубин вел огонь из «узи» без остановки, прерываясь лишь изредка, чтобы остудить ствол. Брин израсходовал относительно мало боеприпасов, но его огонь был для атакующих самым губительным. Он уже убил десять человек.

Теперь арабы находились в сотне метров от линии обороны, но с каждыми новыми десятью метрами их потери стремительно росли.

Добкин и Бург увидели, что кто-то бежит к командному пункту со стороны западного склона. Они приготовились услышать, что вторая группа арабов атакует со стороны реки. Ведь всю оборону там составляли Макклур со своим револьвером и десяток мужчин и женщин, вооруженных камнями и алюминиевыми стойками, превращенными в подобие копий. Посыльный, тяжело дыша, взбежал на холмик.

— На западном склоне все тихо. — Он усмехнулся.

Добкин тоже усмехнулся и хлопнул посыльного по спине.

— Это единственная хорошая новость с того момента, как одна дама сказала мне «да» прошлой ночью в Тель-Авиве.

Хоснер, стоявший на коленях рядом с Брином, понял, что развязка наступит через несколько минут. Им просто не хватит боеприпасов поддерживать такую интенсивность стрельбы.

И, словно прочитав его мысли, обороняющиеся усилили мощь огня в последней отчаянной попытке обратить в бегство атакующих. Хоснер наблюдал за наступавшими арабами, которых уже частично было видно в темноте. От шквала огня, обрушившегося на их ряды, они дрогнули и замедлили движение. На какой-то момент их наступление остановилось, однако, хотя ашбалы и боялись идти вперед, назад они тоже не отступили. Командиры кричали и толкали их, пытаясь заставить продолжать атаковать. Несколько групп снова неохотно двинулись вперед.

Брин воспользовался тем, что сейчас стало легче различать командиров, и меньше чем за тридцать секунд убил двоих из них. Остальные начали прятаться, поняв, что происходит. Брин отчаянно пытался разыскать среди атакующих Риша. Последний час он так тщательно изучал фотографию этого террориста из досье Хоснера, что теперь лицо каждого араба казалось ему лицом Риша. И все же Брин понимал, что когда действительно увидит его, то сразу же узнает.

Израильтяне услышали крики арабов и догадались, что в рядах противника возникли проблемы с командирами. Те из израильтян, кто имел боевой опыт, сразу поняли, что надо делать. Хоснер с изумлением наблюдал, как около двадцати обороняющихся, мужчин и женщин, без всякого приказа с криками устремились вниз по склону холма.

Добкин понял, что происходит. С холодной беспристрастностью он взвесил возможные шансы на успех. Смысл примитивной контратаки с победными криками заключался в том, чтобы вселить страх в сердца атакующих. Если подобная контратака была достаточно яростной и стремительной, да еще стихийной, как эта, то она вполне могла привести к тому, что у противника от ужаса похолодеет кровь в жилах. Арабы побегут назад, сначала наиболее трусливые из них, а затем паника охватит и самых стойких, и тогда из атакующих они превратятся в атакуемых. Не готовые к обороне, они обратятся в бегство.

Но что же произойдет в данном конкретном случае? Что, если другая группа ашбалов предпримет наступление со стороны реки? Если это произойдет, то он, Добкин, не сможет никого послать на помощь к защитникам западного склона. Ведь все бойцы восточного склона находятся сейчас где-то на его середине, бросившись в стихийную контратаку. Вот что бывает, когда люди не слушаются приказов. Добкин побежал к восточному склону.

Хоснер взял у Брина винтовку M-14 и наблюдал за происходящим в прицел. Наступил решающий момент. Если