Реки Вавилона - [29]

— Что за чертовщина?..

«Лир» снова вышел на связь, теперь речь говорившего была очень быстрой.

— В хвостовой части каждого из «Конкордов» установлена радиоуправляемая бомба. Радиоуправляемая, — подчеркнул говоривший. — Можете в этом не сомневаться. В «Конкорд 01» ее установили в Сен-Назере, а в «Конкорд 02» — в Тулузе. Бомба установлена на топливном баке № 11. Я знаю, что вас сопровождают двенадцать истребителей F-14. Если я увижу, что их ракеты приближаются ко мне, или замечу вспышки от пушек, то нажму кнопку радиовзрывателя и разнесу вас обоих на куски. Это вам понятно? Истребители слушают меня? Им это понятно?

Ласков не стал отвечать, он сидел в кресле, уставившись перед собой.

Авидар, голос которого дрожал от гнева, закричал в микрофон:

— Сволочь!

— Понятно, — спокойно ответил Бекер. Он нажал кнопку громкоговорящей связи с салоном и попросил: — Не могли бы господин Хоснер, генерал Добкин и господин Бург зайти в кабину?

Ласков опустил голову на грудь. Он просто не мог поверить в происходящее. Все это было спланировано… Из старой кожаной сумки, лежавшей возле ног, он достал полевой бинокль, положил его на колени и уставился на него. Бинокль был единственной вещью, не считая формы, которую Ласков увез из России. Он поднял бинокль и оглядел голубое небо. Бело-зеленый «Лир-23» приближался, за ним тянулся длинный, тонкий хвост выходящих газов от двух турбореактивных двигателей. «Лир» подлетел уже близко, в действительности слишком близко для минимального шестнадцатикилометрового радиуса действия ракет «Спэрроу», но слишком далеко для максимального восьмикилометрового радиуса действия ракет «Сайдвиндер». «Лир» развернулся на девяносто градусов и полетел параллельным курсом с «Конкордом 02». Ласков заметил, что и в задней части кабины самолета имелось закрытое плексигласом окно для обзора. Ему показалось, что кто-то наблюдает в это окно, и Ласков понял, что, возможно, сейчас наблюдающий тоже рассматривает его в бинокль. Он опустил свой бинокль.

Случайно или намеренно, но «Лир» оставался в восьмикилометровой мертвой зоне, недоступной для ракет «Спэрроу» и «Сайдвиндер». Эта мертвая зона очень беспокоила западных военных, однако в большинстве случаев она не представляла слишком серьезной опасности. В обычном бою Ласков просто отстал бы или приблизился, чтобы можно было воспользоваться ракетой с соответствующим радиусом действия. Но сейчас он боялся предпринимать любой неожиданный маневр, потому что знал, что за его эскадрильей наблюдают через заднее окно кабины «Лира». Тедди вел истребитель, не меняя курса. Он обратился к Лавону:

— Подготовь «Сайдвиндер» на тот случай, если он подойдет ближе.

И все же Ласков понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет. «Лир» держался к «Конкордам» настолько близко, что теперь о ракетах не могло быть и речи.

«Лир» слегка изменил курс и пристроился в ста пятидесяти метрах под носовой частью «Конкорда 02». Со своей позиции над «Конкордами» Ласков едва видел самолет террористов.

Талман плюхнулся в кресло. Все, находившиеся на командном пункте, молчали. Талман увидел, как отметки «Лира» и «Конкорда 02» слились за экране радара, и понял, что Ласков теперь бессилен что-либо сделать своими ракетами. Все произошло быстро, просто невероятно быстро. Он посмотрел на висевший на стене хронометр. От момента появления «Лира» на экране радара Ласкова до настоящего момента прошло меньше десяти минут. У Талмана всегда было какое-то непонятное предчувствие, что случится нечто подобное. И всего-то для этого нужно было, чтобы нашлись один или два сумасшедших. При современной технике возможно осуществить все, что угодно. Обыкновенное ничтожество может изменить судьбу наций. Сбросить атомную бомбу на какой-нибудь город, отравить источник снабжения водой. Подложить бомбу в «Конкорд». Как можно оградить людей от подобного абсурда?

Хоснер, Добкин и Бург стояли в кабине, а Бекер объяснял им, что произошло. Без приглашения заявились в кабину Том Ричардсон и Джон Макклур. Они видели приближение «Лира» и поняли, что что-то произошло.

Макклур склонился над приборной панелью бортинженера, жуя спичку. Необычайно высокий и худой, некоторым людям он напоминал Линкольна без бороды. Гнусавый выговор уроженца Среднего Запада дополнял этот образ.

— Надо было лететь домой рейсом «Пан Ам», — только и вымолвил он, когда Бекер сообщил о нападении террористов.

Бург повернулся к Бекеру.

— Хотите, чтобы я пригласил сюда министра иностранных дел?

Бекер покачал головой.

— Мне не нужны советы политиков. Мы прямо сейчас примем решение. Оставайтесь здесь. — Время от времени Бекер видел нос «Лира», выскакивавший из-под носовой части «Конкорда». Это напомнило ему слова пехотинца, сказанные как-то во Вьетнаме, о том, что вьетконговцы предпочитают ближний бой, чтобы американцы не могли воспользоваться тяжелым оружием из-за боязни поубивать своих. Бекер понимал, что у Ласкова связаны руки. У всех были связаны руки.

Казалось, Хоснер почти не интересуется ситуацией, а его мысли витают где-то далеко. На лице его появилась странная улыбка. Сейчас он вспомнил то, чего не мог вспомнить раньше. Риша замечали в маленьких французских деревушках, но тогда названия этих деревушек ни о чем не говорили Хоснеру. Тогда у Израиля не было «Конкордов». А сейчас он понял, что эти неизвестные деревушки находились вблизи Сен-Назера и Тулузы. Хоснер припомнил свои слова, сказанные на совещании по безопасности: «Эти птички летают на наших линиях уже тринадцать месяцев. С того самого момента, как мы получили их, мои люди не сводили с них глаз». Вот здесь-то и заключалось слабое звено. «С тех пор, как мы получили их…» Сен-Назер. Тулуза. Каким же он был идиотом!