Реки счастья - [7]

— Друзья мои, настало время поговорить о нашем походе. Но, как мне кажется, не все, сидящие за этим столом, знакомы друг с другом. Поэтому, лучше будет для начала представиться. Меня, наверное, знают все. Алау-султан сын Кутлук-хана и наследник престола Красной Орды, со вчерашнего дня — Мессия, избранный судьбой, чтобы спасти Линайт. Это Санджар, бывший губернатор острова Баратария и мой бывший оруженосец. Ингви, до вчерашнего дня великий визирь Зелёной Орды. Это Стил, вождь одного из кланов львов пустыни.

Алау-султан указал на седобородого одноглазого старика в широкополой шляпе, с чёрным вороном на плече.

— Это Гром, сын Стила.

«Хорошо, что мы не враги», — подумал Поэт, глядя на огромный молот, принадлежавший могучему воину.

— Тюр, сын Стила, — продолжал Алау-султан.

Поэт думал, что Тюр левша, потому что он ел левой рукой, однако присмотревшись, понял, что есть правой Тюр просто не мог, потому что рука отсутствовала.

— Хильд, дочь Стила, — сказал султан.

— Я слышал о девах, воительницах, — вмешался Поэт, — с грив их коней капает роса, а от их мечей исходит свет. В сияющих доспехах, со щитами и копьями появляются они на поле битвы и уносят павших.

— Ну, не совсем так, — ответила Хильд. Доспехи, щиты и копья присутствуют, но вот роса с гривы коня. Хотя, если пот назвать росой, думаю, проблем не будет.

— Хранитель древних легенд и саг, придворный историк и Поэт. Остальных участников нашего похода я не знаю. Думаю, их не затруднит представиться.

— Меня зовут Тимур, — сказал хромой пират. Мой род один из знатнейших родов Синей Орды, но обстоятельства вынудили меня стать джентльменом удачи. Пираты прозвали меня Хромым. Это Амир Слепой. Того одноглазого гиганта зовут Полифем. Многие называют его циклопом, но мне кажется, что у циклопа должен быть один глаз с рождения, а у Полифема то был второй, но это неважно. Мальчика с попугаем на плече зовут Киса Воробей. В высшей степени нравственная личность, мой хороший знакомый, кажется, друг детей.

— Сер-ребр-ро! — заорал попугай.

— Какой же это мальчик? Ему ж лет пятьдесят.

— Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень.

Все молча смотрели на тринадцатого участника похода. Тот, поняв чего от него хотят, назвал своё имя:

— Я Искариот. Работаю на Визиря. Он послал меня, проследить, чтобы всё нормально было. Чтоб мир спасли, и всё такое, чтоб все живы здоровы были.

— А теперь, друзья мои, о нашем походе, — начал Алау-султан, — Блаженны времена и блаженны века, которые названы тёмными. И не потому, что золото тогда не было на земле, а потому, что оно не слепило людей своим блеском и не отравляло их помыслов. Жившие тогда люди не знали двух слов: твое и мое. Для того, чтоб добыть себе пропитание, человеку стоило лишь протянуть руку к могучим деревьям, и ветви их тянулись к нему и сладкими и спелыми плодами щедро его одаряли. Быстрые реки и чистые родники утоляли жажду изобилием приятных на вкус и прозрачных вод. Всюду царили дружба, мир и согласие. Не было войн, лжи и предательства. Не было несправедливых судей, ибо тогда ещё не кого и не за что было судить. Но, увы, джинны постепенно завладели душами многих людей, наполнив их множеством страстей. Мир стал меняться к худшему. Дивный сад превратился в пустыню. Лишь крошечные оазисы остались от Земного Рая. Но и эти оазисы хотят поглотить ненасытные джинны. Тогда все люди, либо погибнут, либо станут маджнунами. Но есть ещё надежда! Мой предок Алаухан разбил Огненную Орду в битве при Оленьем Холме, но не пошёл в Тартар. Мы же пойдём до конца. Мы найдём Источник, убьём Сурта, и реки счастья вновь потекут по земле. Наш народ веками ждал, когда Найф вновь обретёт плоть и поднимется на поверхность. Но что если Ему нужно помочь в борьбе со Злом? Что если мы можем приблизить возвращение Бога и наступление Тёмных Веков? Так дадим же клятву, друзья мои идти до конца, не сдаваться, с какими бы трудностями мы не встретились, и если понадобится пожертвовать жизнью в битве со Злом.

— Может не надо! — воскликнул бывший губернатор, — От клятв только вред здоровью и на душе грех. Время итак постарается нас уморить, а нам самим не стоит хлопотать, чтоб век наш кончился до поры, до срока. Говорят ведь: «Отойди от зла — сотворишь благо». А ещё говорят: «Не буди чужой гнев — пусть он себе спит». С ифритами шутки плохи, так что лучше оставить их в покое. Наше дело сторона.

— Это наша судьба, Санджар, — ответил Мессия.

— Может судьба, а может и нет. Тут ведь Бабушка надвое сказала. Мы ведь можем погибнуть, даже не добравшись до Горы.

— Я был заложником у львов, был в плену, четырежды пытался бежать. Участвовал во множестве битв. Сколько раз смерть грозила мне? Дважды сталь пронзала мою грудь, один раз я был ранен в предплечье. Посмотри на мою левую руку. Она неподвижна. Как близко было вражеское оружие к моему сердцу в тот день. Отец бросил меня в темницу и собирался казнить этим утром, но я всё ещё жив. Думаешь это случайно?

— Упорствовать — значит навлекать на себя гнев судьбы.

— Нет, друг мой Санджар, именно судьбой возложена на меня эта миссия, ибо какой мессия без миссии.