Реки счастья - [4]

— Неужели твоя жизнь настолько безрадостна, что ты готов спокойно умереть?

— Именно потому, что я готов умереть, моя жизнь наполнена радостью. Мечтаешь о бессмертии, думаешь, оно сделает тебя счастливым. Знаешь ли ты, что жизнь бессмертного пуста. Память о смерти делает жизнь ценной. Каждый день может оказаться последним, и кажется неповторимым. Для бессмертного каждое событие — лишь отголосок событий прошлого, которые будут повторяться в будущем до умопомрачения. Жизнь словно соткана из отражений, блуждающих между зеркалами.

— И что мне делать?

— Испей полнее молодость и радость! Дыханье жизни — легкий миг один. Во всей полноте переживай каждое мгновение жизни, ибо и сама жизнь — лишь преходящее мгновение.

— Но как?

— Открывай новое. За каждое неизведанное ощущение не жаль заплатить любую цену.

Человек в чёрной мантии был назначен великим визирем, вместо прежнего, чья голова была отделена от тела, в награду за неудачные поиски бессмертия. Новый визирь подарил Кутлук-хану книгу, изменившую его жизнь. В книге описывалось великолепие древнего Линалара, сгинувшее в песках. Днём и ночью правитель всматривался в пожелтевшие страницы, и слова опьяняли его, словно вино. Слуги скупали редкие драгоценные камни, привезённые людьми, в поисках сокровищ отправлявшимися в покинутые города, сокрытые в недрах пустыни. Коллекция увеличивалась, и зал, в котором она хранилась, стал напоминать логово дракона, постоянно пересчитывающего и любующегося своими сокровищами. Это занятие могло занимать целый день, потому что было что пересчитывать и чем любоваться. Там были: яспис и сапфир, халцедон и смарагд, сардоникс и сердолик, хризолит и топаз, хризопраз и аметист, берилл и нефрит. И множество камней, названия которых Кутлук-хан так и не смог запомнить, а Визирь рассказывал о сокровищах, иногда говоря о разных камнях на одном языке, иногда об одном камне на разных языках.

От драгоценных камней перешли к ароматам. Вокруг дворца появились сады с экзотическими цветами и деревьями. Множество других запахов проникало в роскошно убранные залы в коробочках и мешочках, привезённых издалека. Визирь каждый день отыскивал новые: имбирь и мускатный орех, кардамон и корица, барбарис и куркума, мелисса и мята, анис и шафран. Парфюмеры открывали секреты изготовления ароматических веществ: перегоняли благовонные масла, жгли душистые смолы.

Не забывал правитель время от времени предаваться чревоугодию. Повара, демонстрируя чудеса изобретательности, всеми известными способами готовили всё, что бегает, ползает, прыгает, летает и растёт. Процесс перемещения содержимого блюд и кубков в желудок монарха сопровождался концертами. Музыканты перебирали струны огромных лютней, били в барабаны, играли на флейтах.

Плотно закусив, хан переходил к зрелищам. Тогда в зале появлялись: танцоры и фокусники, глотатели змей, шпаг и огня, гадатели и шуты.

Жажду правитель утолял вином и чаем, но Визирь сказал, что чай — не единственный напиток, который можно получить из листьев. Всё зависит от того, какие листья заваривать. И вот однажды они отведали напиток из листьев, лишь отдалённо напоминавших чайные. То, что после этого пережил Кутлук-хан, описанию не поддаётся, но удивительнее всего было девять солнц, величественно поднявшихся над дюнами, когда наступило утро. Когда хан пожаловался на это Визирю, тот сказал, что беспокоиться не стоит, потому что он видел четырнадцать, и как только все поместились, видимо свод небесный гораздо вместительней, чем принято думать.

Услышав звук распахнувшихся дверей, хан открыл глаза и увидел Визиря, словно соткавшегося из воспоминаний. Толпа придворных стояла за ним.

— Преданные слуги пришли поздравить сиятельного государя со славной победой его доблестных войск и надеялись встретить здесь, полководца, которому мы обязаны этой победой.

— Алау-султан в темнице. Утром он будет казнён.

— Но какой проступок совершил султан?

— Он намеревался убить меня и захватить власть.

— Смерть — справедливая кара за тяжкое преступление, но наш сиятельный властелин, не только справедлив, но и милостив. Я уверен, злой дух нашептал Алау-султану мерзкие помыслы. Он будет сожалеть, как только дух покинет его. Помилуй его, владыка, и позволь верной службой искупить вину.

— Ты прав, правитель должен быть справедлив, но милостив. Я прощаю сына и отменяю казнь.

«Проклятье, почему он защищает мальчишку?» — думал хан во время приёма. Мне казалось, Визирь бросится на него, как голодная собака на кусок мяса, как только представится возможность. Почему просит простить того, кого ненавидит? Почему я уступил ему? Ведь мог же отказать. Нет, Визирь хитёр. Он понял что-то, пока скрытое от меня.

— Может быть, объяснишь, почему я не могу казнить собственного сына? — спросил хан, когда придворные удалились.

— Сейчас объясню, — ответил Визирь, — Для удобства разделим твоих подданных на две группы: верующие и неверующие. Для верующих Алау-султан — Мессия. Войска встретились у Оленьего Холма. Во время битвы, он извлёк из камня Нэглинг, меч Алаухана. Теперь люди думают, что он отправится бороться со Злом. Сам понимаешь, что они сделают с правителем, который казнит Мессию. Когда хан Зелёной Орды объявил себя спасителем, в его армию вступили даже пираты. Есть и вторая группа — неверующие. Для них Алау-султан — победитель, спасший страну от фанатиков. Он — единственный из твоих сыновей способен управлять государством, потому что остальные — жалкие ничтожные личности. Если ты казнишь его, неверующие решат, что Красной Орде пришёл конец, и присоединение к Синей — неплохой выход. Ты можешь править, натравливая одну группу на другую, но не обе на себя.