Реки счастья - [13]

— Но ведь ты не можешь стать ханом.

— И что с того? Это просто титул. Я мог бы стать амиром, например. Амир Тимур. Неплохо звучит. Или Тимур Хромой. Тимур Хромой стал бы великим властелином, а ты, Поэт, рассказал бы об этом величие. Возможно удача ещё улыбнётся мне. От этого похода многое зависит.

Солнце село. Ветер усиливался. Начиналась буря. Вокруг быстро темнело. В сгущающихся сумерках из пыльной завесы появился всадник. Это был капитан Дрого из Крепости. Он сказал, что отправился навстречу отряду, когда из Орды прибыл гонец, известивший гарнизон о прибытии Алау-султана. Переночевать придётся в пещере неподалёку. Оставаться под открытым небом в такую погоду опасно. До Крепости ехать часов восемь, и если за ночь буря утихнет, утром они смогут продолжить путь.

Пещера действительно была недалеко, но добраться до неё было непросто. Дрого, казалось, не пользовался зрением, чтобы найти вход. Тьма и пыль скрывала всё. Страшно завывал ветер. Время от времени за яркими вспышками следовали оглушительные раскаты громы, заглушавшие вой ветра. Огромные валуны срывались со склонов, словно каменные великаны швыряли их друг в друга. Путники вздохнули с облегчением, оказавшись в тёмной пещере. Капитан Дрого зажёг факелы. Второй раз за вечер развели костёр и начали готовить ужин.

— Извините, я давно хотел спросить, а где ваши рога, — обратился Поэт к Грому.

— А может, я ещё не женат?

— Рога могут быть и без жены.

— Это как так?

— Очень просто.

— То есть ты хочешь сказать, что я — козел? За козла можно и ответить. Была у меня когда-то колесница, запряжённая козлами, но сам козлом я не был никогда.

— Нет. Я имею ввиду рога на шлеме. Рогатые шлемы. Вы должны носить рогатые шлемы.

— Никогда не слышал о таких.

— Но как? Я книжки читал. Там картинки были. Вы с топорами, в рогатых шлемах.

— А люди писавшие эти книжки нас видели?

— Нет но…

— Видишь ли, друг мой Дело в том, что по остроконечному шлему меч или топор может соскользнуть, а зацепившись за рог, он либо срывает шлем с головы, либо разрубает, причём нередко вместе с головой. Такие дела.

— Капитан Дрого, а гости к нам ночью не пожалуют? — спросил Тюр, осматривая дальние углы пещеры.

— Можно спать спокойно. Это раньше, когда была вода, водились тут всякие гоблины и прочая нечисть, а сейчас даже в загадки поиграть не с кем. Раньше можно было найти какой-нибудь артефакт, колечко волшебное, например, а теперь ничего не осталось.

— Лучше всё же оставить часовых, вдруг десяток-другой гоблинов где-нибудь да завалялся.

Глава 8

Ночь, как и обещал капитан Дрого, прошла спокойно. Лишь попугай Кисы летал по пещере и орал: «Сер-ребр-ро!» Искариот сказал, что если эта тупая птица не заткнётся, он не поленится встать и насадить её на вертел.

— Что, Искариот, не спится? — спросил Тимур, — Совесть мучает?

— Моя совесть чиста. Я ей не пользуюсь. Проклятая птица меня мучает. Орёт, не даёт спать.

— А вот я заснул бы, даже если бы эта птица орала прямо в ухо.

— Ну так спи.

— Моя очередь караулить.

— Могу заменить тебя. Заснуть уже не получится. И до утра недолго.

— Спасибо. Составишь компанию Мессии. Он сидит у входа.

Ничто не напоминало о вчерашней буре, когда отряд тронулся в путь в предрассветных сумерках. Тучи исчезли вдали, не пролив ни капли на выжженную солнцем землю, и над головой снова было безоблачное небо цвета песка. В узкой щели между двумя ближними скалами, за нагромождением уходящих ввысь гребней, можно было разглядеть холм, и контуры Крепости на его вершине. Казалось, что она совсем близко, и подъём займёт не больше часа, но подниматься пришлось не по прямой. Скоро Крепость скрылась за нависавшими над узкой извилистой тропой скалами. Иногда приходилось ехать по самому краю глубокой расщелины.

— Не нравятся мне эти горы, — пробормотал Искариот, — когда его конь едва не сорвался с обрыва, — Можно запросто разбиться, и тишина подозрительная. Будто наблюдает за тобой кто-то.

— Горы как горы, — отозвался Тюр, — Капитан Дрого кажется говорил, что гоблины давно перевелись.

— Гоблины может и перевелись, но кое-кто другой, похоже всё-таки остался. Вот и Мессия наш разволновался. Сидим мы с ним вдвоём перед рассветом у входа в пещеру, караулим. Я не сплю. Он тоже. Сидит с открытыми глазами и смотрит на вход. Буря утихла. Уже свет внутрь проникает. Сидим молчим. А потом он заговорил, но заговорил не со мной: «Я охотно принял бы такие дары, если б ты была девушкой, но ты — маджнун, подвластный Сурту». Говорит и смотрит на вход, а там нет никого. Только небо синеть начинает. Потом на меня смотрит и спрашивает: «Никого не видел?» «Не видел», — говорю. А потом все просыпаться стали. Так и не понял, кто там к нему приходил.

— Бывает, — ответил Тюр.

До перевала, стиснутого с обеих сторон высокими отвесными скалами, добрались только под вечер. Справа и слева до самого горизонта тянулись горы, впереди была Крепость, казавшаяся древней и покинутой, как Город Тысячи Колодцев, но из трубы шёл едва заметный дым.

— Если бы не вы, капитан Дрого, мы до сих пор бродили бы среди скал, отыскивая дорогу, — сказал Алау-султан, оглядываясь назад.