Река твоих отцов - [61]

В сумерках рыбаки, наконец, пробились к берегу. Всю ночь они просидели здесь, с тревогой смотрели на бушующее море, на невод, отданный во власть стихии. И только утром, шатаясь от усталости, ушли отдыхать.

Вот почему великолепный закат солнца, так восхитивший Марию, у мужа вызвал чувство тревоги: море затихло и, стало быть, к ночи кета вновь соберется в косяки и на раннем рассвете двинется в лиман, а оттуда вверх по таежным рекам — на свои нерестилища. А на неводе якоря перерублены, и он вышел из строя.

Рыбакам предстояла трудная ночь… Мария пригласила ужинать. Когда мы сели за стол, она спросила Тихона:

— Не встречал в Уське наших детишек?

— В школе, наверно.

Двое детей Марии — сын и старшая дочь — учатся в лесной школе, живут в интернате. Когда начались каникулы, приехали к родителям, пожили дома неделю и попросились обратно в Уську.

— В поход пойдем с Николаем Павловичем, — объяснили ребята. — Потом новые посадки, говорила Валентина Федоровна, будем делать.

— Наверно, им в Уське веселей, — говорит Мария — Пускай, у них там своя жизнь. Моя хуже была.

Наскоро поев, муж Марии Петр Егорович ушел на берег. Там уже слышались голоса рыбаков.

— А вы посидите еще, — обратилась она ко мне и к Тихону. — Чаю выпейте с вареньем. Успеете на берег. Они там всю ночь работать будут.

3

Марии Ефимовне сорок три года.

Она не помнит ни отца, ни матери, ни сородичей своих из рода Каундига. Когда вспыхнула эпидемия оспы, в течение нескольких дней умерли жители большого стойбища на берегу горной реки. А девочку в это время увел лосенок.

Маленький, без рогов, на тонких ножках лосенок шел к реке, по дороге обирая зеленые листики с кустов. Девочка вспомнила, что отец обещал ей привести с охоты лосенка, и побежала в заросли. Лосенок был такой же глупый, как Мария, и не испугался. Подпустил ее к себе. Девочка обняла его за тонкую шею и хотела поцеловать, но лосенок не дался. Мотнул головой, освободился и стал пить воду. Напившись, побрел в заросли. Мария пошла за ним. Так лосенок завел девочку в глубь тайги. Совершенно выбившись из сил, она отстала и вскоре потеряла лосенка из виду.

Изнуренная зноем, усталая, голодная, девочка легла на траву и сразу заснула. Проснулась она вечером, когда солнце уже село за горным хребтом.

— Эне! — закричала она. — Эне! Но мать не отзывалась.

— Ама! Ама!

Но и отец не отвечал.

Назавтра повторилось то же самое. Днем бродила по тайге, собирала ягоды, орехи, с жадностью ела их, а к вечеру, усталая, свернувшись под деревом калачиком, засыпала. Утром набрела на охотничий шалаш. В углу, на берестяной полочке, нашла несколько сухарей, две небольшие юколы и очень обрадовалась.

Однажды утром невдалеке от того места, где девочка спала, затрещал валежник. Она подумала, что возвратился лосенок, и побежала навстречу. Но тут из кустов вышли два незнакомых человека: один — старый, другой — юноша.

— Хитэ, чья ты, куда идешь? — спросил старый охотник.

Девочка испугалась, заплакала.

— Где твой ама, где эне твоя?

— В тайге, — ответила девочка, вытирая кулачками глаза.

— Ты потеряла их, да?

— Нет, я домой иду.

— Где же твой дом?

— В тайге…

Старик подошел к ней, внимательно, но с недоверием оглядел.

— Куда же ты шла?

— Мне ама лосенка пригнал, я за ним иду…

— Где же твой лосенок?

— Недавно тут был, — сказала девочка и поискала вокруг глазами. — Недавно тут мой лосенок был…

— Ама, возьмем с собой девочку, — попросил юноша.

Но старик промолчал.

— Оставлять ее одну разве можно? — продолжал юноша. — Тигр почует — унесет. А если медведь-шатун встретит ее, — задерет насмерть.

— Может быть, близко ее сородичи живут? — вслух подумал старик. — Тогда отвезем к ним. Наверно, там уже по тайге ищут… Ты лучше расспроси, как отца ее зовут.

Юноша склонился к девочке, погладил ее по головке.

— Как отца твоего зовут?

Но вместо ответа девочка обвила своими тонкими ручонками шею юноши.

— Отнеси меня домой, а то я устала очень. Ножку наколола.

— Так ты скажи, где дом твой? Девочка задумалась.

— Помню — наша юрта у самой воды стоит… А близко от нее — сопка…

— В тайге не одна сопка. И вода часто попадается… Ты лучше вспомни, как твоих родных зовут.

— Каундига, — наконец вспомнила девочка.

— Каундига? — переспросил старик. Девочка качнула головой.

— Стойбище Каундига не близко отсюда будет. Ну и далеко увел тебя лосенок…

— А где, ама, стойбище Каундига? — спросил юноша.

— Отсюда вверх по реке три солнца плыть надо, а река быстрая очень.

Когда на утро третьего дня приплыли к стойбищу Каундига, старик издали увидал, что там побывала беда. Он и сам не вышел на берег, и сына с девочкой не пустил.

— Давай греби обратно. Уходить надо. — И шепотом, чтобы не слышала девочка, объяснил, что стойбище все вымерло.

— Я и сам подумал, что худое поветрие там побывало, — тоже шепотом сказал юноша. — Что-то уж тихо там очень…

— Хорошо, что лосенок девочку в тайгу увел, а то бы тоже погибла…

Юноша передал весло отцу, сел рядом с девочкой и начал рассказывать ей разные небылицы. Она так была увлечена его рассказом, что ни разу не спросила, скоро ли приедут к родному стойбищу.

А старик, подгребая веслом, сидел мрачный, тихий, с замкнутым лицом. Мысль о судьбе рода Каундига не выходила у него из головы.