Река голубого пламени - [239]

Сон быстро кончился, сжавшись до прозаической темноты спальни, а вместе с ним исчезло и круглое серьезное лицо Аннелизы. Но голос остался, снова сообщив, что Рэмси кто-то вызывает. Он сел и щелкнул пальцами. Домашняя система послушно отреагировала на команду показать время и вывела на стену светящиеся синие цифры — 3.45.

Тон Аннелизы стал более настойчивым, и в нем появилась та выработавшаяся у поколений женщин-южанок стальная уверенность, которая действовала на слушателей подобно воде холодного ручья. Странно было думать, что этот голос до сих пор предупреждает о сообщениях и выдает другую информацию по дому — через годы после того, как девушка уволилась. Сейчас он даже не знал, где она или что с ней — вышла замуж, переехала в другой штат? Ему лишь смутно вспомнилось, что она как-то прислала сообщение о рождении своего первого ребенка…

Рэмси потер глаза. Кожа на лице казалась плохо подогнанной маской, но все же он наконец-то проснулся. Почти четыре утра… кто это, черт бы его побрал?

— Ответь на вызов.

Голос Аннелизы прервался на полуфразе, но его ничто не сменило. Во всяком случае, Рэмси ничего не услышал — ни голоса, ни гудения или тихого пощелкивания статики. Но тем не менее он что-то чувствовал, как будто стоял перед окном, распахнутым в космическую пустоту.

— Ольга? Мисс Пирофски? Это вы?

Никто не ответил, но ощущение ждущей пустоты не исчезало. Словно вызывала сама бездна, темнота в проводах, пытающаяся подобрать голос для разговора с ним.

— Алло? Есть там кто-нибудь?

Еще несколько долгих секунд тишины. Рэмси сидел в постели, уставясь на почти абсолютную темноту над собой — на потолок, который он не мог разглядеть, когда закрыты жалюзи на окнах, будь то днем или ночью. Страх коснулся его кончиком ножа.

Голос, когда он наконец послышался, стал для него нелепым сюрпризом:

— Рэмси, Декатур?

Сочный бруклинский акцент, но сам голос какой-то странно нерешительный, словно гадает, как правильно произносится его имя.

— Кто это?

— Рэмси, Декатур? — повторил голос и выпалил бессмысленную на первый взгляд последовательность цифр и букв. Все еще заторможенный остатками сонливости, мозг Рэмси лишь через несколько секунд стал распознавать в ней коды сетевых узлов и адреса сообщений. Его сердце забилось чаще.

— Да-да. Это Катур Рэмси. Я оставлял эти сообщения. Кто это?

Долгое молчание.

— Не разрешено говорить, — услышал наконец Рэмси. — Чего тебе надо?

Этот мультяшный голос было очень трудно воспринимать всерьез, но, как подозревал Рэмси, права на ошибку у него не было.

— Пожалуйста, оставайся на связи. Это Бизли? Агент Орландо Гардинера? Хотя бы это ты можешь подтвердить?

Наступило очередное долгое молчание, словно невидимый собеседник перебирал встроенную в него иерархию разрешений. Рэмси буквально ощущал, как у Бизли перегреваются схемы нечеткой логики.

— Нет авторизации, — произнес он наконец, но для Рэмси отсутствие отрицания было равносильно признанию, которое он хотел услышать.

— Послушай меня, — медленно заговорил он. — Это очень важно — особенно для Орландо. Если для разговора со мной тебе нужно разрешение, то нет ли какого-нибудь способа его получить? Если нет, то ты попадаешь в логическую петлю, понимаешь? Я хочу помочь ему, но ничего не могу сделать, если ты не станешь сотрудничать. Если я не смогу ему помочь, то он не вернется, а если он не вернется, то уже никогда и никому не сможет давать разрешения.

В голосе нью-йоркского таксиста на другом конце линии прозвучала странная обида:

— Я знаю, что такое логическая петля. Я много чего знаю, мистер. Я хорошая программа.

На Рэмси не могла не произвести впечатления его способность к реагированию, тем более что перед ним был представитель раннего поколения псевдоискусственного интеллекта. Бизли действительно был хорошей программой.

— Знаю. Тогда слушай меня. Орландо Гардинер в коме, то есть не может действовать сознательно. А я юрист его друга Саломеи Фредерикс; кажется, Орландо зовет ее Сэм. И я хочу помочь.

— Фредерикс, — поправил агент, — Он зовет ее Фредерикс.

Рэмси пришлось подавить вопль восторга. Бизли пошел на контакт! Выходит, его программы более гибкие, чем можно было предположить.

— Правильно, все правильно. Но чтобы помочь им обоим, мне нужна информация, Бизли. Мне нужен доступ к файлам Орландо.

— Родители Орландо пытались меня пришить, — почти угрюмо сообщил Бизли.

— Они не понимали ситуации. И не могли понять, почему ты не позволяешь им увидеть файлы Орландо. Они тоже хотят помочь.

— Орландо приказал мне никому не показывать его файлы, ничего в них не менять, и ничего не стирать.

— Но это было до его… несчастного случая, до его болезни. И теперь очень важно, чтобы ты позволил мне помочь. Обещаю, что не дам родителям Орландо тебя отключить… то бишь пришить. И помогу вернуть Орландо, если это можно сделать.

Сейчас он воспринимал Бизли как живое существо, хотя и странное. И едва не различал его в темноте — существо с ногами, твердой оболочкой и переменчивыми, но зациклившимися мыслями. И Рэмси казалось, будто он выуживает рыбину из воды — на длинной, но очень тонкой леске…

— Ты больше не можешь ждать, пока Орландо даст разрешение на что угодно, — добавил он. — И должен следовать первоначальному духу его команд.