Река, что нас несет - [99]

— Что ты в этом смыслить, тупица! Ты не знаешь даже, жив ли ты сам!.. Он долго пробыл в воде?

Американец покачал головой. Шеннон продолжал считать, поверив в успех, он почувствовал, как все возвращаются на землю. Голос этого человека словно разорвал магический круг, вернув событию естественность. Не было больше тайных мыслей и символов; все было просто: дело шло о жизни и смерти. Кто-то очень важный и уважаемый стал его союзником.

— Давно начали? — спросил пришелец, снимая замшевые перчатки.

— Час назад, — ответил Американец.

— Меньше, — быстро проговорил Шеннон.

Пришелец опустился на колени возле мальчика, отстранив Сухопарого.

— Пустите.

Оп взял платок и потянул мальчика за язык более умело, чем сплавщик. Другой рукой он пощупал мокрое тело.

— Уже не холодный, — сказал он.

Шеннон заметил это раньше. Но скажи он об этом, никто бы ему не поверил. Слова же дона Педро встретили взволнованным шепотом. В тишине была слышна лишь молитва Паулы. К ней присоединились и другие; теперь люди уже молились о жизни. Шеннон поднял глаза к небу. Белое облако сияло, словно толстые щеки ангелочка у ног пресвятой девы, словно розовое личико купидона у бедра богини. Победитель понял, что теперь вопрос только во времени.

— Лукас, — приказал он тогда, — возьми у меня в мешке флягу с коньяком.

Парень отправился за коньяком. Доп Педро взглянул на ногу Шеннона.

— Сломана?

— Неважно, — ответил ирландец.

— Кико в два счета вправит, — сказал дон Педро. — Разыщите его, — приказал он, обращаясь ко всем.

— Потом! — отозвался Шеннон, снова принимаясь считать: — Раз, два… раз, два… раз, два…

Затем посмотрел на часы: прошло сорок шесть ми-пут. Когда Шеннон поднял голову, он увидел, что дои Педро склонился к губам Обжорки, велев Сухопарому, стоявшему с ним рядом:

— Разуй его и разотри ему ноги… Очнулся… — коротко прибавил он.

«Я спасен!» — ликовало все в Шенноне, наконец наступил перелом.

Грудь мальчика легонько поднялась и опустилась.

— Жив! — крикнул Сухопарый.

— Конечно, — улыбнулся дон Педро.

А наэлектризованная толпа дружно вскрикнула:

— Чудо! Чудо!

Обжора вскочил, Паула бросилась на колени, рыдая. Четырехпалый перестал молиться, но позы не изменил. Круг людей сомкнулся и тут же разомкнулся, испугавшись окрика дона Педро. Больше Шеннон не считал. Он вдруг почувствовал, что охрип, измучился, не может произнести ни звука.

— Воскрес!.. Чудо!.. Вот она, мудрость-то… — слышалось со всех сторон. А Сухопарый, стоявший рядом с Шенноном, воскликнул:

— Какие же мы болваны, черт возьми!

Вернулся Лукас с флягой. Дон Педро влил немного коньяку мальчику в рот: тот поперхнулся, закашлялся, открыл и снова закрыл глаза. Американец встал, вытер рукавом пот. Почувствовав вдруг сильный озноб, Шеннон еще разобрал, как дон Педро будто где-то далеко-далеко просит принести пледы, чтобы завернуть мальчика, еле услышал его последний приказ и потерял сознание.

Только усилие воли и внутреннее напряжение помогли Шеннону продержаться до сих нор. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что его несут на носилках, как знатного вельможу, а за ним идет свита. Солнце сверкает, вливая жизнь в его продрогшее тело. Рабыня держит над ним зонтик, чтобы лицо оставалось в тонн. Министр, худой, с длинными седыми усами и черными умными глазами, идет рядом с носилками. А позади — множество взволнованных людей…

Держа сомбреро над лицом Шеннона, Паула с беспокойством взглянула на дона Педро.

— У него жар, очень блестят глаза, — сказала она.

Услышав ее голос, Шеннон успокоился. Да, его лихорадило, но это билась в нем жизнь, душу переполняла радость, от того что ему удалось одержать победу над смертью. Спасением мальчика он как бы искупил свои прежние грехи. Бросившись в пламя, он обрел собственное спасение. Что значат теперь боль в ноге и скрип наскоро сделанных носилок! Он улыбнулся такой счастливой улыбкой, что дои Педро посмотрел на Паулу, а затем склонился к нему.

— Как дела?

— Отлично, — ответил Шеннон, с удовольствием отмечая, что вместо галстука на шее у кабальеро повязан черный шелковый шарф.

— Потерпите немного, скоро придем.

И действительно, вскоре они прошли под аркой и, миновав большой двор, вошли в дом. Молодой женский голос сообщил, что Кико уже явился и все готово.

Шеннона поднесли к кровати, Американец и Сухопарый помогли ему раздеться и лечь, стараясь как можно меньше бередить рапу.

— Осторожнее, там амулет! — предупредил Шеннон дона Педро, который складывал его одежду. — Не потеряйте!

— Амулет?

— Привязан к поясу шнурком!.. Коралловый кулачок… Должен быть там!

Но тщетно искал дон Педро, вероятно, амулет исчез в борьбе с рекой. Дон Педро обернулся, чтобы сообщить об этом раненому, и увидел на его лице не досаду, а радость.

«Иначе и не могло быть, — думал Шеннон, — он сделал свое дело». И уже в постели спросил:

— Где я?

— Будьте как дома, не беспокойтесь, — ответил ему дон Педро. — Пойди сюда, Кико, взгляни на ногу… Не бойтесь, в переломах наш пастух разбирается не хуже докторов. Он лечит ноги овцам, которые падают со скалы, и без всяких рентгенов, верно, Кико? Настоящий колдун!

— Обычный перелом, — поставил диагноз старик, тщательно осмотрев ногу. — Кость не очень раздроблена, так что все в порядке. Коленная чашечка гладкая, что твой мрамор.