Речка за моим окном - [19]
АВТОР. Но в контракте ничего не сказано, что я должен выгораживать ваших агентов из числа людей. Если кто-то из людей и продался вашему ведомству, то это не значит, что…
ТРЮФФЕЛЬ. Хорошо. Вопрос очень скользкий, и, допустим, что я с вами согласен… (Раздражённо.) Вы переговорите кого угодно!.. Хорошо. Допустим. Предположим. Будь по-вашему… Ну а как же быть с тем печальным обстоятельством, что в вашей пьесе − ВСЁ ПОНЯТНО НАПЕРЁД?
АВТОР. Ну и что же вам понятно?
ТРЮФФЕЛЬ. Этот ваш Базальтов, заполучив огромное состояние, должен будет совершить какую-нибудь эпохальную, колоссальную, гигантскую в масштабе всей вашей дурацкой планеты МЕРЗОСТЬ!
АВТОР. Вы ничего не поняли в моём Базальтове.
ТРЮФФЕЛЬ. Ну да! Куда уж мне!
АВТОР. Он просто не способен на это.
ТРЮФФЕЛЬ. А я утверждаю: способен!
АВТОР. Да нет же!
ТРЮФФЕЛЬ. И если вы про него напишите иначе, то вы пойдёте против жизненной и исторической правды, то есть подсунете нам товар низкого качества. А это противоречит условиям сделки. Мы привыкли закупать только высококачественную продукцию и иметь дело с надёжными поставщиками.
АВТОР. Да что вы столько шуму подняли из-за этого Базальтова: Базальтов то, Базальтов сё… Да моя пьеса − вовсе даже не о нём!
ТРЮФФЕЛЬ. Как не о нём? О нём! Вы описываете морально неустойчивого типа, а меня выставляете подстрекателем и инициатором его будущих злодеяний. И разжигаете тем самым болезненный, нездоровый АНТИСАТАНИЗМ!
АВТОР. Антисатанизм вам просто мерещится. А инициатором и подстрекателем я выставляю украинского гетмана − Павла Леонтьевича Полуботка. Но я думаю, что у него там, на том свете, хватит чувства юмора не осудить меня за эту невинную литературную шалость.
ТРЮФФЕЛЬ (с сомнением). Ой ли? Хватит ли?
АВТОР. Хватит! Хватит! Будьте уверены! При жизни это был человек образованный и умный. А уж как он умел шутить, так вам и не снилось! Он и после смерти шутить продолжал. Через сорок дней после своей кончины, наканауне отлёта в дальние края, он заявился к царю, который с ним так когда-то подло обошёлся, и говорит ему: "А теперь настал и твой черёд!" И тот как миленький подчинился! Разве это не прекрасная шутка?
ТРЮФФЕЛЬ. Хорошо-хорошо-хорошо!.. Давайте не будем бередить прошлое! Иногда мне кажется, что вы просто мошенник, который ловко умеет играть словами!
АВТОР. "Мошенник" в ваших устах звучит как комплимент. Нет, к сожалению, я не обладаю такими данными…
ТРЮФФЕЛЬ. Да как же не обладаете? А то вино, которым я по вашей воле потчевал Базальтова? Не тот ли это эликсир, коим я донимал когда-то святого Антония? Ведь я даже не знаю, откуда взялась у меня эта фляжка. У меня её раньше не было в моём портфеле. Ведь это вы мне её подсунули?
АВТОР (скромно). Ну, я.
ТРЮФФЕЛЬ. И эти бумаги. Он их подписал, а я даже и не успел разобрать, что в них написано. Может быть, он в них обязался продать мне свою душу? Учтите: такие сделки признаются недействительными в нашем приёмном отделении.
АВТОР. Господин Трюффель. То, что содержится во фляжке и бумагах, легко проверить, и тогда все ваши подозрения развеются. Но уже то, что даже ВЫ, будучи профессионалом в своём деле, не можете разгадать моего замысла, уже одно это говорит о том, что человеческая злая фантазия − а она у меня злая! − переплюнет любую дьявольскую. А ведь это − то, что и требуется по контракту.
ТРЮФФЕЛЬ (с сомнением). Вы очень своеобразно толкуете наш контракт.
АВТОР. Ничуть. В конце концов, моё дело произвести для вас нужный товар, а ваше − принять или отвергнуть его. Но я убеждён: вы его примете.
ТРЮФФЕЛЬ. Ну, дай-то бог! Дай-то бог! Хоть вы станете нашим защитником, если, конечно, всё это не пустое хвастовство…
АВТОР. Ну что вы!
ТРЮФФЕЛЬ. А то ведь живёшь-живёшь вечным скитальцем в этом чёртовом Космосе, и − ни тебе покою, ни тебе благодарности, ни тебе пристанища. Уж на что эта ваша захудалая Земля, а и здесь тебя вечно пытаются унизить, оскорбить, загнать в угол. Честное слово: устал.
АВТОР. Не волнуйтесь, Мефодий Исаевич, ради бога! Всё у вас будет хорошо… И потом, ведь у вас впереди − целая вечность!
ТРЮФФЕЛЬ. Ах, как знать − нашему ли племени достанется эта самая вечность, или её перехватит осатаневший род людской!..
АВТОР. Да будет вам хныкать! При вашем-то пока ещё могуществе!
ТРЮФФЕЛЬ. Какое там могущество! Одни остатки… Вы только себе представьте, Владимир Юрьевич: еду я сегодня на троллейбусе, четырнадцатым вашим маршрутом, а эта хамка водительница…
АВТОР. Мефодий Исаевич! Мой вам добрый совет: никогда не пользуйтесь ростовским общественным транспортом. Да оно вам и не к лицу − ведь вы умеете передвигаться другими способами. И вообще, не пора ли нам вернуться к делу?
ТРЮФФЕЛЬ…а эта рябая и конопатая, крашенная под блондинку водительница и говорит мне… Вы только представьте себе, что она мне сказала!..
АВТОР. Да плюньте вы на всех ростовских водительниц! Да чтоб им всем пусто было!
ТРЮФФЕЛЬ. И вот ведь что обидно: если бы это была наша агентесса, то я бы только радовался, что она так рьяно служит нашему ведомству. Но ведь вижу − не наша! Сущий дьявол, но не нашего производства, а земного!
АВТОР. Господин Трюффель, а не может ли так быть, что и вашим соплеменникам за все их художества среди рода людского тоже причитается неотвратимое возмездие!
Это фантастический роман, похожий на сказку. Действие происходит не на нашей планете, а на совершенно другой, которая напоминает нашу.Меня упрекали в том, что я в иносказательной форме заклеймил позором в своём романе Японию. Конечно, это не так: я, конечно, считаю Японию одним из нескольких источников Зла на Земле, но специально писать о ней целую книгу я бы никогда не стал.Это романтическая сказка о борьбе Добра со Злом, а какие-то сходства в ней если с чем-то и есть, то ведь не только с Японией…
Немецкий писатель Генрих Манн умер в тот самый день, когда я родился — 12-го марта 1950-го года. У него есть прекрасный и весёлый роман о преподавателе латыни и древнегреческого — роман написан, как я понимаю, в знак протеста против рассказа Чехова «Человек в футляре». Я присоединяюсь к его протесту и пишу историю о Латинисте, который совсем не похож на чеховскую карикатуру…
Это роман-притча, в котором рассказывается о единственной в своём роде катастрофе советской атомной подводной лодки. Ситуация, в которую попали те подводники, означала, что спастись совершенно невозможно — никто и никогда в мире — ни до этого случая, ни после него — из такого положения живым не выходил. А они свершили чудо и почти все вышли… Не сомневаюсь, что и Россия спасётся точно так же.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это история о том, как беженец из горячей точки Кавказа попал в Россию и пытался прижиться в ней. Ничего антикавказского там нет, но и особых восторгов по поводу Кавказа и нравственного облика его сыновей — вы там тоже не найдёте.
Эта история, написанная в эпоху Перестройки, странным образом пришлась не по душе нашим литературным перестройщикам. Они все дружно, в один голос заклеймили меня и мою повесть позором.Причём основания для такого, как говорил кот Бегемот, резкого отношения были все как на подбор одно удивительнее другого. Например: городская тюрьма не могла находиться на улице имени Фёдора Михайловича Достоевского, точно так же, как и гарнизонная гауптвахта не могла располагаться на улице имени Чернышевского. Поскольку таких глубокомысленных и многозначительных совпадений в реальной жизни быть не может, то, стало быть, сюжет грешит условностью и схематизмом.
Сага — это рассказ о жизни и подвигах настоящего героя. Но разве героем рождаются? И если да, и в Книге Судьбы давно все прописано, то как еще очень молодому парню, воспитанному двумя оборотнями в отдаленном замке, стать тем самым Первым всадником, определенным пророчеством для спасения Мира? Да очень просто! Найти верных друзей, встретить предписанную Судьбой любовь и разбудить дракона. Пройти с ними положенный Путь. А на Пути том, не всегда гладком и ровном, и слабых нужно поддержать, и со злодеями сразиться.
«Сказка — ложь, да в ней намек, добрым девушкам урок. Хотя кто сказал, что я добрая?Как я в эту сказку попала? Тривиально, шла по центральной площади города с сыном за ручку по ровному, как зеркало, льду и поскользнулась. Последнее, что помню, как ребёнок наклонился надо мной и спросил: «Чего лежишь-то? Вставай». А мелкому засранцу всего-то четыре годика! Распласталась я на льду в виде морской звезды, как на любимом диване, только вот головой знатно ударилась. После слов сынишки как-то до слез и обидно стало, и смешно.
Грустная история. Русалочка Бяка спасает незнакомца, угодившего в западню глубокого омута. Но их любви не суждено сбыться, ведь они такие разные.
Какие дороги могут быть открыты сироте, приехавшей в Арбис? Мне казалось, что для меня открыто все, но нет. Пришлось много работать на неблагодарных работах за гроши, чтобы снимать малюсенькую комнатку у одной бабушки, платить за обучение… причем выбирала я не то, что мне нравится, а то, на что у меня хватило бы денег. И после обучения все стало монотонным. Дом-работа, работа-дом. На этом все. Но когда любопытство берет вверх — не стоит забывать об осторожности, ведь в след за ним могут придти и проблемы! А эти проблемы пропитаны приключениями, трудностями, ненавистной магией и интригами.
Я тут попал в другой мир... и знаете, что меня больше всего расстраивает? Тут нет гугла. А как бы было удобно... Эй, гугл, как расколдовать злую королеву если ты - инвалид-колясочник? Эй, гугл, как правильно проводить феминистскую революцию? Эй, гугл, как пользоваться летающим кораблем? Эй, гугл, рыцари какого клана самые лучшие? Но увы... гугла нет. Так что приходится справляться самостоятельно.
Что бывает с теми, кто попадает в кому? Как выйти из этого состояния? Будешь ли там один, или встретишь таких же, как и ты?