Речка за моим окном - [17]
Отмахиваясь от назойливых облаков белого дыма, к нему сзади подходит Трюффель. Почтительно покашливает.
А?.. Кто вы?!
ТРЮФФЕЛЬ. Приношу тысячи извинений, что явился без стука. Но дело моё чрезвычайной важности, не терпящее отлагательств.
БАЗАЛЬТОВ. Но как вы могли проникнуть сюда? Ведь всё было заперто, вроде бы…
Трюффель смотрит на него и молчит. Лицо − каменное.
Или я не запирал?.. Живя в Ростове-на-Дону, нужно всегда запирать двери и даже окна… (Пытается рассмеяться − не получается. Сам себе.) Что это со мною? Ведь я и с турками воевал, и на дуэлях стрелялся − и нечего… А тут − словно бы какой-то ужас подступает к моему горлу… (Громко.) Простите, с кем имею честь? (Почтительно и настороженно встаёт.)
ТРЮФФЕЛЬ. Позвольте представиться: Трюффель. Мефодий Исаевич Трюффель. Чиновник по особым поручениям. Только что из Лондона.
БАЗАЛЬТОВ. Пожалуйста, садитесь. В свою очередь и мне позвольте представиться: Евгений Иванович Базальтов, дворянин.
ТРЮФФЕЛЬ (тихонько и с презрением). Частно практикующий дворянин.
БАЗАЛЬТОВ. Простите, вы что-то сказали, я не расслышал.
ТРЮФФЕЛЬ. Нет-нет… Ничего. Это вам показалось.
БАЗАЛЬТОВ. Странно… А впрочем, здесь, вероятно, какое-то недоразумение, и вы − не ко мне.
ТРЮФФЕЛЬ. Я именно к вам, господин Базальтов. (Доставая бумаги из своего портфеля.) Я имею честь вручить вам эти документы.
БАЗАЛЬТОВ (сам себе). Неужели опять из полиции?
ТРЮФФЕЛЬ. Они содержат весьма важное известие. Постарайтесь при его получении сохранить самообладание. А равным образом и рассудок.
Глаза Базальтова расширяются от ужаса. А тут, как на грех, откуда-то из соседней квартиры доносятся звуки музыки − леденящие и непостижимые для простого смертного. Базальтов ждёт чего-то жуткого, рокового, непоправимого. И − не зря. Не зря. Ох, и не зря же!
Итак, собрались ли вы с духом?
БАЗАЛЬТОВ (дрожащими губами). Д-да, говорите… (Тихо, сам себе.) Вот уж теперь, сдаётся мне, Сибирью и не пахнет. Тут даже и не Южный полюс. Тут − что-то похуже. Но что? Неужели всё-таки виселица? (Тоскливо озирается по сторонам, ломает пальцы.) Но что?.. Что же я такого сотворил? В чём провинился?..
ТРЮФФЕЛЬ. Простите, что я подслушал ваши мысли. Уверяю вас: вы ни в чём не виноваты. Кроме четырёх дуэлей с трагическими концовками, за вами больше ничего не числится. Если, конечно, не считать ваших кутежей, драк, карточных долгов, длительных запоев, неоплаченных счетов, пустопорожних разговоров, бредовых мечтаний, заброшенных начинаний, нескольких женских судеб и прочих пустяков, как то: непомерной гордыни, патологической лени, непредсказуемости поступков, хвастливости и непреодолимой тяги ко всяким катастрофам. Уверяю вас, милейший: перед Господом Богом и перед человеческими законами − вы чисты. Абсолютно чисты.
БАЗАЛЬТОВ (удивлённо). Вот как?.. Но тогда − что же?
ТРЮФФЕЛЬ. Вы готовы?
БАЗАЛЬТОВ. Да!
ТРЮФФЕЛЬ. В таком случае приступаю. (Эффектная, хотя и несколько театральная пауза.) Как вам известно, вы происходите из старинного дворянского рода Базальтовых.
БАЗАЛЬТОВ. Да! Я русский дворянин и горжусь этим!
ТРЮФФЕЛЬ. Но это − по отцу. Что же касается вашей маменьки, Ирины Савельевны, то она происходит из не менее славной фамилии, но уже украинской.
БАЗАЛЬТОВ. Знаю. Я горжусь своим славянским происхождением!
ТРЮФФЕЛЬ. Позвольте, однако, напомнить вам кое-какие факты и сообщить новые, о существовании коих вы до сих пор и не подозревали. В году 1722-м от рождества Христова вашему далёкому предку по материнской линии − Павлу Леонтьевичу Полуботку − выпала то ли честь, то ли беда − уж и не знаю − стать украинским гетманом.
БАЗАЛЬТОВ. Знаю. Помню. Горжусь.
ТРЮФФЕЛЬ. И так уж, к сожалению, получилось, что русскому царю, правившему в то время…
БАЗАЛЬТОВ. Я ненавижу и презираю его!
ТРЮФФЕЛЬ (сильно мрачнея). Это ваше право. (Преодолевая сильное сопротивление, продолжает.) Русскому царю понадобилось для подтверждения своей власти над Украиною заточить вашего уважаемого предка в Петропавловскую крепость.
БАЗАЛЬТОВ. Воистину царственная благодарность! Павел Леонтьевич был один из немногих из украинской знати, кто остался верен русскому царю и не переметнулся с Мазепою к шведскому королю Карлу Двенадцатому… Вот и напрасно!
ТРЮФФЕЛЬ (раздражённо). Если вы всё-таки позволите, то я продолжу.
БАЗАЛЬТОВ. Да-да, продолжайте. Да и что теперь толковать об этом − после драки кулаками не машут… Продолжайте, продолжайте!
ТРЮФФЕЛЬ. Дело было давно, однако та драка ещё не кончена.
БАЗАЛЬТОВ. Что? Разве предвидится ещё что-то?
ТРЮФФЕЛЬ. Отчасти − да. Полуботок был человеком дальновидным и однажды он обратил часть своего колоссального состояния в золото (вспыхивает, произнося это слово). И тайно переправил оное на хранение в Лондон, доверившись знаменитой Ост-Индской компании.
Базальтов весь напрягается.
ТРЮФФЕЛЬ. На данный момент компания эта уже не существует, но дела её в своё время были переняты Лондонским Банком. Есть такое учреждение: Бэнк оф Лондон − Лондонский Банк, представителем коего я и являюсь. И с особым поручением от которого я и прибыл к вам, господин Базальтов. Кроме того, я представляю интересы и некоего амстердамского банка, в каковом хранится другая часть наследства, положенная туда вашим мудрым, но несчастливым предком.
