Ребята с Вербной реки - [2]

Вот бы натянуть ореховый лук, наложить отравленную стрелу и устремиться на тот берег, чтобы в огне и дыму битвы утолить жажду мщения!

Но рука Вождя удерживает его.

— Ну, почему замолчал? Что — но?..

Тут Циго не выдерживает. Ему так жаль изуродованного пера, что он забывает о гордости закалённого воина и проявлении уважения к Вождю. Плачущим голосом он продолжает:

— Да, вот, значит, Ми́ча, то есть Вождь, увидел я четверых. Но… — Циго так и не удалось закончить. Его донесение было уже совершенно ненужным.

Городские мальчишки, или, как их называли черноногие, гаги, шли в атаку.

Вслед за четвёркой замеченных Циго разведчиков, размахивая рогатками, густой волной поднялись из-за кустов три десятка мальчишек. С неописуемым завыванием и воплями они, в чём были, бросились в реку. Впрочем, особого геройства в этом не было, ибо солнце пекло нещадно. Вот они уже на берегу, среди захваченных врасплох стальных воинов племени черноногих. Дождём посыпались глиняные ядра, в ивняке послышался вопль Низо:

— Ой! Убили! Погиба-а-а-ю! — И «убитый», размахивая руками, словно отгонял оводов, помчался через луг с такой скоростью, что и ног не разглядеть.

В мгновение ока правый фланг черноногих был разгромлен. Только Пирго, с боевым пером в волосах, ещё пытался сопротивляться. Он хорошенько огрел ближайшего противника луком по спине, но затем и сам, поддавшись панике, пустился наутёк. Вождь и Циго прочно залегли за вербой. Им удалось отбить первую атаку и дать левому флангу возможность отступить. Но сила солому ломит! Первый успех так окрылил врагов, что они ещё яростнее рванулись вперёд со старым испытанным ковбойским кличем: «О-ла-ла!» Тут Циго, а за ним и Вождь почувствовали, что умнее всего прибегнуть к «тактике отступления», её, как известно, усердно и весьма находчиво защищают и отстаивают только слабейшие.

Итак, черноногие, не переводя дыхания, проскочили луг, вырвались на пыльный просёлок и тем же маршрутом, каким только что быстрее зайца промчался Низо, добрались до Куньей Горки, откуда уже могли увидеть свой детдом.

Куньей Горкой назывался небольшой холм, на вершине его росло несколько огромных дубов.

Кто и когда назвал этот холм Куньей Горкой — оставалось тайной. Кроме лесных мышей, никаких более крупных зверей там не водилось, а уж куницы тем более. Бо́ца (с ним мы ещё не успели познакомиться, так как он в числе первых задал стрекача вместе со своим левым флангом) считался знатоком охоты и диких зверей. Он знал прямо-таки всё, что касалось охоты и охотничьих премудростей.

Знал, как ставить западни на оленей и лисиц, на зайцев и куропаток, знал, когда начинается олений гон и когда у барсуков появляются детёныши. Он умел подражать голосам разных птиц. Разбирался в охотничьих ружьях, всяких там одностволках, двустволках, карабинах и дробовиках, шомполках, берданках и трёхствольных ружьях, сразу мог узнать штуцер и винчестер и описать их до последнего винтика. Впрочем, изо всех этих ружей он лично ценил, «если уж хотите знать», «гамлетовку», которую так назвали именно потому, что её конструктором был не кто иной, как принц Гамлет.

«Если уж хотите знать!..» — такими словами Боца всегда кончал свои объяснения по части охоты.

Кунья Горка была любимым местом для вылазок черноногих. Всем нравилось посидеть здесь в тени высоких дубов.

И вот именно сюда, на этот знаменитый холмик, отступили разбитые легионы племени черноногих. Чтобы передохнуть после не слишком-то героического бегства, перевязать раны и, если возможно, вернуть себе потерянную во время отступления храбрость.

И правда, вскоре им представилась возможность проявить своё вновь обретённое мужество.

II

Пресытившись победой и преследованием разбитого противника, гаги остановились на опушке леса. Часть их вернулась к реке. А несколько человек осталось, чтобы посмеяться над черноногими.

— Эй, туземцы! — послышался чей-то визгливый голос. — Ну как, довольны? На целый год вам пыль из штанов выбили!

Ему никто не ответил. Мальчишки на Куньей Горке пристыжённо переглянулись.

— Давай, давай, что молчите-то?! Или, может, со страху дар речи потеряли? Ха-ха-ха!

Этого Боца уже не мог вынести.

— Эй вы, гаги-гагастики! — закричал он. — Чего задаётесь? Обрадовались — навалились трое на одного! Другой раз мы вас врасплох застанем — штаны потеряете!

— Да ты, видать, парень не промах! Люблю, когда правду говорят! — снова донёсся голос из долины. — А что касается штанов, гляньте-ка! — И один из противников помахал в воздухе голубой тряпкой, в которой оторопевшие черноногие сразу узнали Низины трусы.

— Эх, Низо, чтоб тебе пусто было! — охнул Боца. Неожиданно предъявленное противником доказательство заставило его прикусить язык. — Где ты прячешься, иди полюбуйся на свой позор.

Не успел он договорить, как из соседнего куста послышалось подозрительное шуршание, и оттуда появился Низо. Он смущённо глядел в землю и придерживал на себе повязку из листьев и травы, заменявшую ему штаны.

Вождь изумлённо всплеснул руками. Боца свирепо бросил:

— Хорош, краснокожий! Улепётывал так, что из собственных штанов выскочил!

Низо молчал, на него было жалко смотреть. А те, внизу, не унимались: