Ребекка с фермы Солнечный Ручей - [27]

— Никогда не видела, чтобы ребенок так быстро и так заметно исправился, как Ребекка сегодня, — заметила Миранда Сойер, обращаясь к Джейн в субботу вечером. — Нагоняй, который я ей дала, был именно тем, что нужно, и смею думать, его хватит на месяц.

— Я рада, что ты удовлетворена, — ответила Джейн. — Жалкого червя — вот кого тебе хочется видеть, а не живого, улыбчивого ребенка. У Ребекки, на мой взгляд, такой вид, словно она пережила Семилетнюю войну.[18] Когда она спустилась вниз сегодня утром, мне показалось, что она постарела за ночь. Если бы ты прислушалась к моему совету, что ты редко делаешь, то позволила бы мне завтра после обеда взять ее вместе с Эммой-Джейн проехаться вниз по реке и привести Эмму-Джейн к нам на хороший воскресный ужин. А если бы ты еще и разрешила ей съездить в Милтаун с Коббами в среду, это немного развеселило бы ее и вернуло ей аппетит. В среду в школе нет занятий, так как мисс Дирборн едет домой на свадьбу своей сестры, а Коббы и Перкинсы хотят поехать в Милтаун на сельскохозяйственную выставку.

Глава 11 «Движение сил»

Визит Ребекки в Милтаун стал именно тем, что рисовало ей прежде ее пламенное воображение, хотя, прочитав незадолго до этого о Риме и Венеции, она была склонна поверить, что в отношении чисто живописных красот те города Милтаун все же превосходят. Так быстро становятся тесны душе ее обители, что стоило Ребекке своими глазами увидеть Милтаун, как ее фантазия устремилась к видениям будущего посещения Портленда, который, имея острова, гавань и два памятника, должен был оказаться гораздо красивее Милтауна. Впрочем, как чувствовала она, и Милтаун мог занять достойное место среди крупных городов земли, хотя, скорее, по причине своей громадной деловой активности, чем по причине какой-либо неотразимой пленительности для воображения.

Было совершенно невозможно для двух детей увидеть, пройти пешком, наговорить, съесть или спросить больше, чем сделали это Ребекка и Эмма-Джейн в ту богатую событиями среду.

— Лучшей компании, чем Ребекка, я не имела за всю мою жизнь, — сказала в тот вечер своему мужу миссис Кобб. — Мы сегодня ни минуты не скучали. К тому же у нее хорошие манеры: она ни о чем не просит и благодарна за то, что получает. Ты обратил внимание на ее лицо, когда мы вошли в павильон, где шло представление «Хижины дяди Тома»? И ты помнишь, что она говорила нам про эту книгу, когда мы сели есть мороженое? Поверь мне, сама Гарриет Бичер-Стоу не сумела бы лучше отдать должное своей книге.

— Я все заметил, — отозвался мистер Кобб, довольный, что «мать» разделяет его мнение о Ребекке. — Я уверен, что она станет знаменитостью — певицей, или писательницей, или врачом, как мисс Паркс из Корниша.

— Женщины-врачи всегда гомеопаты, разве не так? — заметила миссис Кобб, которая была сторонницей старой школы в медицине.

— Ну что ты, мать! Конечно, нет. В мисс Паркс нет ничего гомеопатического. Она разъезжает по всей округе.[19]

— Почему-то я не могу представить Ребекку врачом, — задумчиво сказала миссис Кобб. — Ее способность говорить без умолку — вот что обеспечит ей успех. Может быть, она будет выступать с лекциями или декламировать стихи, как та чтица из Портленда, которая выступала у нас на празднике урожая.

— Я думаю, она сама будет писать, — уверенно сказал мистер Кобб. — Она сочиняет свои стихи быстрее, чем читает чужие в книжке.

— Жаль, что она такая некрасивая, — заметила миссис Кобб, задувая свечу.

— Некрасивая, да что ты, мать! — воскликнул ее муж в изумлении. — Ты только посмотри на ее глаза, посмотри на ее волосы и улыбку и ямочки на щеках! И посмотри на Элис Робинсон, которую называют самым красивым ребенком на нашей реке, и ты увидишь, что Ребекка затмевает ее совершенно! Я надеюсь, Миранда согласится на то, чтобы Ребекка почаще заходила к нам. Тут у нас она немного выпустит пар, и кирпичный дом станет заметно безопаснее для всех, кто в нем живет. Мы-то знаем, что значит иметь детей, пусть даже это было более тридцати лет назад. Поэтому мы можем понять ребенка.

Несмотря на панегирики мистера и миссис Кобб, Ребекка в то время еще плохо писала сочинения. Мисс Дирборн давала ей всевозможные темы из числа тех, которые в прошлом обычно задавали ей самой: «Картины облаков», «Авраам Линкольн», «Природа», «Филантропия», «Рабство», «Невыдержанность», «Веселье и долг», «Одиночество», но ни с одной из них Ребекка, кажется, так и не справилась удовлетворительно.

— Пиши так, как ты говоришь, Ребекка, — настаивала бедная мисс Дирборн, втайне зная, что сама никогда не сумела бы написать хорошее сочинение.

— Но, Боже мой, мисс Дирборн! Я не говорю о природе и рабстве. Как же я могу что-то написать, если мне нечего сказать?

— Для этого и существуют сочинения, — ответила мисс Дирборн не совсем уверенно, — чтобы у человека появилось, что сказать. Кстати, у тебя слишком много личных местоимений в сочинениях, следует говорить «человек», чтобы было больше похоже на настоящую литературу. «Человек открывает любимую книгу», «Мысли — большое утешение для человека в одиночестве» и так далее. В этом последнем сочинении на тему об одиночестве ты не сказала ничего интересного и написала о слишком обыденных вещах.