Реальность Капитонова - [16]

— Ни слова.

Светка вонзила ложку в "абрикосовое".

— Свет.

Желдобина подняла глаза.

— О'кей, мы с ней вообще случайно встретились, — нехотя сказала она, деля пирожное на закруглённые дольки. — Я-то в "Марго" шла… Честно сказать, едва вспомнила её. Колпак этот дурацкий. Потом думаю: Инна! А она мимо бы прошла и не заметила. В результате я её в какое-то кафе заволокла, там они на каждом углу…

Светка подцепила ложкой дольку "абрикосового".

— И что? — спросил Димка.

— Ничего, — Желдобина глотнула воды. — Она меня с трудом узнала. Говорю: мы вместе с тобой в школе сидели. А она: да? В общем, что-то у неё с памятью. Стала ей перечислять, кто где сейчас — у неё глаза круглые. Лоботомию ей что ли сделали?

— Странно.

— Во-во, — Светка вновь занялась пирожным. — Потом, — прожевав, сказала она, — я её спрашиваю, мол, откуда колпак. Представляешь — ноль понятия. С кем праздновала, где — абсолютно. Ну, про тебя я даже заикаться не стала.

— Почему?

— И так видно, что вы разбежались, — сказала Светка. — Ну, собственно, потому я и здесь. Раз ты теперь свободен.

— Это ещё вопрос, — сказал Димка.

Светка посмотрела на него.

— Вернуть хочешь?

— И верну, — сказал Димка.

— А если у меня адреса нет?

— Тогда найду у кого-нибудь ещё.

Светка вздохнула.

— Вот что ты за человек? Не можешь что ли подыграть?

— Кому?

— Мне. Как будто я тебе интересна. Словно я девушка-звезда, и ты смотришь на меня сквозь моё сияние. Открыв рот.

Димка поцарапал ногтем столешницу.

— Прости.

— Да уж, — Желдобина со вздохом подвинула к себе блюдце с "ноктюрном". — Отмороженные вы оба, честное слово. В какой реальности-то живёте?

— В своей.

— Оно и видно.

Светка отхлебнула чаю и принялась сосредоточенно, с хмурым лицом, кроить пирожное. Димка наблюдал за резкими движениями ложечки, и ему было жалко и Желдобину, и ни в чём не повинный "ноктюрн".

— Прости, — ещё раз сказал он.

— А-а, проехали, — сказала Светка, воткнув ложку в бисквитные развалины. — Тебе повезло, Капитошка, что я отходчивая. А знаешь, почему? Потому что я трезво оцениваю реальность. Если, конечно, до этого не нагрузилась в "Марго". Но это бывает исключительно поздним вечером в пятницу. Или в четверг.

— А Шалыкина ты помнишь? — спросил Димка.

— Кого?

— Петра… нет, Пашку Шалыкина, учился вместе с нами.

Желдобина немаленькой грудью легла на стол.

— Слушай, я всех наших знаю. Никакого Шалыкина у нас в классе не было!

— Ты серьёзно?

— Климов, Войцеховский, Аверьянов, Фангин… — загибая пальцы, начала перечислять Светка. — Потом Чужимский и Канев. И Пейе. И этот ещё… вытянулся в девятом… Аверьянов!

— Был, — сказал Димка.

— Тогда вихрастый такой, мы его ещё Пуделем звали…

— Кашутин?

— Во-во. Откуда Шалыкин-то?

— С выпускной фотографии. В верхнем ряду с левого края.

— Не смешно.

— Что я его, выдумал что ли? — возмутился Димка.

— Кто тебя знает.

Желдобина шевельнула плечом и отвернулась к окну, задумчиво облизывая ложку. Димка вдруг вспомнил, что на фотографии Шалыкина никакой Светки в помине не было.

— Почему мне так не везёт?

— Ещё повезёт, — сказал Димка. — Обязательно. Я прослежу.

Желдобина фыркнула.

— На, — помедлив, она выложила на стол мятую бумажку, — бери. Всё думала, что ни за что тебе не отдам.

— Почему?

— Не знаю, — пожала плечами Светка. — Женская стервозность.

— Спасибо.

Димка сложил бумажку пополам и отправил во внутренний карман, закрыл на "молнию".

— Теперь можешь идти, — сказала Желдобина.

— А кофе?

Димка приподнял крохотную кофейную чашечку.

— Хорошо, — Светка села прямо. — Пей. О чём-нибудь ещё будем говорить?

— О тебе.

Димка отпил. Кофе был горький — он забыл его подсластить.

— Обо мне?

Желдобина сложила руки на столе, потом развела их, потом спрятала на коленях.

Оказалось, что ей нравятся фильмы про время, вроде "Эффекта бабочки", "Исходного кода" или "Петли времени", когда человек раз за разом переживает тот или иной период в своей жизни, пытаясь его изменить.

А "День сурка"? О, это вершина! Такой актёрский дуэт, Билл Мюррей — грустный душка. Представь, целую вечность провести в занятиях по самосовершенствованию. А "Треугольник"? Не видела "Треугольник"? Про девчонку с группой друзей, попавшую на покинутый корабль? Вот где всё закольцовано! Жуткая жуть!

Ещё Светку потрясло "Знамение" с Кейджем, потому что "во время просмотра и после него ты какое-то время как бы вне всего, и от того, что всё предопределено, просто офигеваешь в ступоре и ждёшь гибели мира".

Они просидели в кафе до полудня, и Димка всё больше склонялся к тому, что сохранившийся у него со школы образ Желдобиной как вредной и недалёкой толстушки необходимо срочно корректировать. Наверное, надо будет это заспать, чтобы зафиксировать в реальности, подумал он. И ещё привидеть ей парня, весёлого, но долговязого, на контрасте. То есть, не привидеть, а убедить себя, что он есть.

Или будет.

— Спасибо тебе, Капитонов, — сказала Светка, когда они вышли из "Чашки". — Ты вообще ничего, не тормоз.

— Ты тоже, — сказал Димка.

Желдобина хохотнула.

— Это ты меня ещё после "лонг-айленда" не видел! А почта настоящая, ты не думай. Мы списывались.

— Я не думаю.

— Ну, всё.

Светка махнула рукой в пушистой рукавице и нырнула в нутро подъехавшего автобуса. Её голубой пуховик, мелькнув за стеклом, пропал в глубине салона. Димка обошёл площадь, подождал "маршрутку" и поехал в другую сторону. Бумажка с адресом шуршала во внутреннем кармане куртки.