Реальное долголетие и иллюзии бессмертия - [44]

И другая проблема, которая затронута в пьесе Крапивы, касается так называемого экологического кризиса, который наступит в связи с перенаселением нашей планеты.

Американский писатель-фантаст Айзек Азимов предостерегал: к середине XXI века население Земли достигнет 20 миллиардов человек и его численность будет расти дальше. А поэтому все острее будет ощущаться нехватка энергии, сырья, продовольствия, земель… Да к тому же будет увеличиваться загрязнение и разрушение биосферы. (Одни США дают 50 процентов всех загрязнений на Земле, хотя занимают всего лишь 2 процента ее поверхности.) В общем, впереди у человечества — мрачное будущее: крах природы и цивилизации.

Вопросы глобальной экологической катастрофы, уменьшения до полного исчезновения всех видов ресурсов Земли, необходимых для обеспечения нормальной жизнедеятельности людей будущего, давно волнуют не только писателей-фантастов, но и ученых-экологов, демографов, философов и всех тех, кто задумывается о судьбе детей и внуков. Выход один: улучшать природопользование, умножать очистные сооружения, вводить замкнутые циклы в промышленности и т. п. — заявили советские ученые. Но для выполнения этих требований необходимы средства, и причем немалые. Где их взять?

Известно, что только на гонку вооружений милитаристы ежегодно выбрасывают около 550 миллиардов долларов. Ее прекращение позволило бы решить самые серьезные проблемы, стоящие перед человечеством, в том числе и экологические.

В нашей стране проводятся широкомасштабные дорогостоящие мероприятия, направленные на сохранение окружающей среды. На эти цели с каждым годом выделяется все больше средств.

Неприятно это сознавать, но проблема бессмертия, если бы она была решена, привела бы не только к экологическому кризису. Представим себе на миг, что в средние века был открыт способ продления жизни пусть не до бесконечности, а хотя бы в два, три, несколько раз. Эпоха чудовищного фанатизма и реакции, по-видимому, продолжалась бы многие столетия… Развитие науки, техники, самого общества замедлилось бы. Когда все это принимаешь во внимание, смена поколений представляется не такой уж жестокой и бессмысленной закономерностью. Но, соглашаясь с неизбежностью смерти вообще, мы не хотим примириться с кончиной любого конкретного человека. Против этого восстают наш разум и наши чувства.

Есть рассказ, автор которого в шутливой форме, но достаточно верно, на наш взгляд, выразил парадоксы жизни, смерти, долголетия. Искуситель Мефистофель предлагает доктору Фаусту бессмертие или жизнь до тех пор, пока он сам не пожелает ее закончить. Возраст тоже Мефистофель предлагает выбрать любой, самый цветущий, например двадцать пять лет. И быть вечно юным и привлекательным. Фауст начинает рассуждать: «…В двадцать пять лет я, возможно, полюблю прекрасную женщину. Мы поженимся, родятся дети. А жена стареет, а дети догоняют и перегоняют меня по возрасту, и лишь я все такой же обаятельный молодой оболтус. Ну и жизнь вы мне сулите!»

Тогда Мефистофель предлагает другой вариант: состариться одновременно с супругой, детьми и друзьями до определенного возраста, скажем, до девяноста лет, а потом постепенно начать молодеть и так дойти до грудного младенческого состояния… Фауст отверг и это: ведь молодея, превращаясь в ребенка, придется постепенно расставаться с приобретенным опытом и знаниями.

«Придумайте сами наиболее удобный для вас способ вечной жизни, — воскликнул Мефистофель, — я готов исполнить его». «Придумал, — сказал Фауст, — значит так: я живу, как все люди, постепенно подходя к рубежу, — хорошо, пусть будет девяносто. Потом умираю, что вполне естественно будет выглядеть в глазах моих близких. Но! Тут же я возрождаюсь в каком-либо младенце и живу уже второй полнокровной жизнью до девяноста лет. И опять прыжок в детство, и так далее.

— Ничего нет проще, — сказал Мефистофель. — Хотите, можно перевоплотиться не только в ребенка, а в кого угодно: в муравья, например, или в собаку.

— А что? — сказал Фауст. — Это даже любопытно. Прожить собачью жизнь. Крайне интересно. Ведь мы даже не способны представить себя в шкуре собаки. О чем она думает? Какие сны видит? Мир собачьих запахов — это же для нас тайна за семью замками! И муравьем побыть тоже крайне заманчиво.

— Ну, думать-то вы будете по-человечьи.

— А, вы правы. Я ведь буду не обычный

пес, а, собственно, Фауст на четырех лапах. Тогда это глупо. Виляя хвостом, бежать знакомиться с соседней дворнягой. Нет, давайте так, как договорились: перевоплощаться только в ребенка.

— Мальчик или юноша с душой и мыслями зрелого мужчины? Представьте себе, что внешне вам семь лет. Ваши ровесники кричат, борются друг с другом, играют в мячик. Вам очень хотелось бы сейчас попрыгать с мячиком?

— Да нет, зачем еще?

— А придется. Придется притворяться, чтобы снискать дружбу вам подобных. Либо стать отшельником, отщепенцем, никем не понятым. Ведь душа-то у вас пожилого, мудрого доктора Фауста.

— Так вот в чем заковыка! — воскликнул Фауст. — Участь белой вороны всегда и везде. Ничего, раз вы назвали меня мудрым доктором Фаустом, я найду выход…