Разыскиваются полицией - [91]

Человек с документами пришел и ушел. Он был похож на страховщика. Принес им водительские удостоверения с новыми фамилиями и фотографиями и сказал, что паспорта тоже скоро будут готовы. Он быстро вытащил все необходимое и терпеливо ждал, пока женщины разбирали упаковки фирмы «Л’Ореаль», которые он им принес. Гейл превратилась в блондинку, а Дайана стала рыжей, но не яркой, а естественного оттенка. Гейл не поняла, что предлагает им курьер, когда тот протянул два мобильных телефона размером три на четыре дюйма и едва ли в дюйм толщиной. Шестьдесят минут разговора уже оплачены. Следовало использовать это время и выкинуть аппараты. Нечего жалеть — безопасность важнее. Это разовый товар. Выкинуть и купить новые. Гейл спросила, имеется ли возможность проследить разговор, и курьер ответил, что аппараты не удастся ни с кем связать. Засечь телефон можно, но нет шансов определить, кому он принадлежит. К тому же их столько развелось в последнее время — и в сети, и действующих в данную минуту, — что у федералов физически нет времени узнать, какие из них служат плохим парням. К тому времени, когда им становится это известно, телефон уже отработал свое и покоится где-нибудь на свалке, а его прежний владелец приобретает новый с другим номером.

Гейл ощущала тяжесть, ее гнуло к земле, будто планета замедлила скорость вращения и увеличилась сила притяжения. Ее мучил вопрос: где теперь Том? Хотя она знала ответ — в тюрьме. Но в какой и на каких основаниях? Гейл надеялась, что за него внесут залог и он выйдет на свободу до того, как состоятся слушания об аннулировании условно-досрочного освобождении и замене его лишением свободы. Потому что потом он, несомненно, окажется за решеткой. И будет вынужден как нарушитель условий освобождения полностью отбыть свой срок. Том сделал это ради нее. Увел за собой преследователей. Пожертвовал свободой, чтобы она успела убежать. Теперь ему предстоит провести два года в тюрьме. Гейл не могла этого постичь, осознать глубину его поступка, силу любви. Степень преданности. Но могла прочувствовать, и это воодушевляло ее, подбадривало, давая силы сохранить стремление остаться на свободе.

Солнце низко висело над куполообразной крышей большого торгового центра. Перед ним на подъездной дороге к магистрали располагались более мелкие торговые ряды. Можно было бы туда заглянуть. Но, похоже, в этом городе никто не ходил пешком. До сих пор Гейл не заметила ни одного пешехода.

— Давай возьмем напрокат машину, — предложила она.

Дайана приглушила звук и воскликнула:

— Ты представляешь, какое там пекло?! Июль в Техасе, дневная жара. Можно пойти попозже.

— Лучше займемся этим сразу. Без автомобиля я ощущаю себя очень уязвимой.

Они сели в автобус, совершающий рейсы в международный аэропорт Далласа, и через полчаса езды мимо выбеленных солнцем стрип-моллов и жилых домов, на которых там и сям пестрели рекламы самой выгодной в этом месяце распродажи жилья, или объявления, что та или иная квартира свободна, или условия аренды на два года, оказались за городом. Но поля тянулись недолго — вдоль дороги опять появились торговые ряды и похожие на пакгаузы склады, приземистые массивные строения с бытовыми товарами, ковбойскими сапогами, мебелью, электроникой. Гейл удивлялась такому невероятному количеству магазинов. Чем там торгуют, без чего она обходилась почти двадцать лет? В ее распоряжении были в основном еда и книги. Бумага и авторучка. И это, как она считала, сохранило остроту ее мышления. Остроту, позволяющую осознать, что все увиденное на воле — это непристойность, американский стиль.

В автобусе они с Дайаной были вдвоем и сели подальше от кабины, чтобы их не слышал водитель. Хотя ему не было до них никакого дела. У него работала портативная двусторонняя рация, и он трещал в нее как из пулемета то ли на арабском, то ли на урду. Ничего не замечал, кроме движения на дороге и своей рации.

Гейл повернулась к Дайане:

— Там, где ты выросла или работала, так же?

— И да, и нет. — Дайана посмотрела в окно, словно боялась ошибиться в сравнении. — Там, где я выросла, совсем маленький городок. Очень бедный. Ничего похожего на это. Бакалейная лавка, аптека, церковь. Церковный благотворительный магазин, почта, бензозаправочная станция. Вот, кажется, и все. А там, где я работала… Да, во многом напоминает Даллас. Конечно, не так много дорог, и город не настолько велик, как Даллас и Форт-Уэрт в районе Метроплекс…

— Знать бы еще, что это значило.

— …но и там все это присутствует: «Синеплекс»,[47] «Хоум дипо»,[48] «Уол-март»[49] и прочее.

— Тоска зеленая…

— Но по крайней мере можно сходить в кино. Когда я была девчонкой, до ближайшего кинотеатра приходилось добираться тридцать миль. Так и жили, пока не провели в Овертон кабельное телевидение.

— Я подумываю, не податься ли на Запад. — Гейл испытующе посмотрела на Дайану, но лицо девушки осталось непроницаемым.

— Куда?

— Пока не решила. Для начала в Нью-Мексико. Если там не понравится — в Аризону. Буду пробовать одно, другое, пока не найду то, что требуется, или не доберусь до побережья Тихого океана.

— Я бы тоже не отказалась.