Развод - [22]

— Ты опять об этом? Ты не намерена прекращать, да? Сколько ты будешь тыкать мне теперь Джесобом? А? — я открыла рот, понимая, что он превратно меня понял. В своих проблемах я едва не забыла о вчерашних. Кстати, тоже почти моих. — Думаешь, мне сказать нечего? Да, я повел себя как урод и тварь, девять лет назад. И с тех пор ни разу не повторил подобного, а что на счет тебя? Не хочешь мне ничего сказать о себе и Йесоне?

Я окончательно закрепила челюсть в состоянии распахнутости. Я не ослышалась. Он напомнил мне про Йесона. Он узнал об этом. О нет! Но как? Кто ему рассказал? Йесон? Я посмотрела на время на висящих над входом в аптеке часах. Господин Ким уже давно прилетел туда, и что, сразу побежал выдавать нашу тайну? Зачем ему? Никогда бы он так не сделал, разве что обезумел или перепил. Но он фактически не пил. Ну, если это ты, Йесон, скотина! Я тебе покажу! Нет, что за выдумки. Ему это никак не выгодно, и не нужно. Химчан? Только он и мог бы рассказать. Но тоже не верилось. Откуда ему взяться?

— Что ты молчишь, Сора? Думала, что я не узнаю? Или что? Или ты всё-таки вообще не думала? — я подбирала слова, собираясь оправдываться тем, что не прокатило в оправданиях мужа передо мной, а именно «это же было до тебя!». Как я могу рассчитывать на прощение, если сама отвергаю подобные извинения? — Нет, ладно я — мы ещё и знакомы не были, когда я был гулякой и кутилой. А ты? Господи, как ты могла? Между вами, действительно, что-то было?

— Послушай, Донун, — дрожа голосом, искала я лучший подход к тому, чтобы признаться и объяснить всё, как есть. Лучше так, чем со слов посторонних. — Ты прав и то, что было до нас с тобой, никакой роли не играет, поэтому, не знаю, кто и что тебе сказал, и в каком свете это всё выставили, но тогда всё было далеко не так, как то можно себе представить…

— А как я себе это должен представить? Ты привела его после полуночи к нам в дом и неизвестно сколько там с ним оставалась и что делала! Сора, я твой муж! Тебе не стыдно хоть каплю? — ошеломившись внезапным исходом, я потрясла головой. Так, притормаживаем. О чем вообще уже речь?

— Донун, о чем ты?

— Будешь отпираться? Я о том, как Йесон этой ночью заглянул к нам в гости. Не подскажешь, что он там забыл?

— О! — закатила я облегчено глаза и выдохнула. Губы сами расплылись в улыбке. Счастье-то какое, он не о событиях четырехлетней давности! Уже даже неважно было, откуда он взял информацию. — Ты об этом! Милый, но не подумал же ты, что я его как любовника приводила? Ты шутишь, наверное? Если ты мне так не доверяешь, то должен бы знать, как Йесон относится к супружеской верности.

— Не слишком-то строго, судя по событиям накануне. Так я жду, зачем он приходил? — слышно было по интонации, что Донун поднялся с кровати и уже наматывает круги по номеру, нервничая. Что я должна была сказать? У меня не было домашней заготовки. Слова вытягивались с трудом, тем более я ещё не решила, стоит ли упоминать о своих подозрениях на счет залёта.

— Он просто подвёз меня, потому что мы говорили о работе, и…

— И для этого стоило идти аж до дверей? Или до кровати? — я почти произнесла «мне было плохо», но подумала, что это прозвучит как жалоба на душевное состояние и переключилась на выбор между «дурно» и «нездоровилось», когда Донун вдруг отскочил назад в нашей беседе. — Подожди, ты сказала «тогда всё было не так». Когда это — «тогда»? Ты говорила не о вчера, так?

— О вчера. — солгала я, пока мы не ушли ещё дальше в своих разборках.

— Нет-нет, ты как-то странно выразилась. Что ты имела в виду, Сора? Когда «тогда»? Когда и что у тебя было с Йесоном?

— Никогда и ничего у меня с ним не было! — мир большого бизнеса научил меня произносить выгодные вещи с честнейшим лицом, чем я и воспользовалась. — Ты слишком разошелся с подозрительностью.

— И когда ты была его секретаршей? Скажи честно, ты спала с ним?

— Нет, я с ним не спала! — разве ж до сна тогда было? Чем не честность? Тем более, нас обоих заставили. А признаться в данном факте — это лишить себя доверия, ведь всё равно Донун никогда не поймет той ситуации, не наденет на себя шкуру участников тех событий. А то и расскажет обо всем своей «подружке» госпоже Ким, и та устроит скандал похлеще. Или не устроит, а просто отравит меня через доллары, пропитанные мышьяком. Они же с Йесоном одна сатана, чего ещё ждать? — Не до тебя, не во время, и после не собираюсь!

Кажется, на него подействовали уверения, и он чуть присмирел. Я глотнула воздуха.

— Да, ты знаешь, что я была влюблена в него, но это прошло! Зачем теперь оборачиваться на это всё время?

— Но ты же смотришь на то, что было девять лет назад. — съязвил он.

— Ах, так это из вредности, лишь бы было чем уколоть? А так-то тебя не волнует, что и с кем у меня до тебя было?

— Волнует! Именно потому, что меня это по живому режет, я это и говорю! Ты любила Йесона, а не просто влюблялась в него, ты ради него жизнью готова была пожертвовать, а мне даже ребенка родить не хочешь! — крикнул Донун, и мне показалось, что я слышу приближающиеся слезы у него в горле. Ну как он мог быть маньяком и садистом, если он был таким добросердечным и уязвимым? Мною. — Иногда я спрашиваю себя: меня ли ты любишь или деньги?