Развод - [20]

— Это были дружеские посиделки! — разведя ладони, озвучила я очевидное для себя. Неужели со стороны это выглядит как-то иначе? Смешно, право слово!

— Очень смахивает на дружеские постельные пляски. — сквозь зубы бросил Йесон.

— Так, давай без больных фантазий? — он в несколько шагов достиг меня и почти уперся, но выдержал последние сантиметры. — Ты веришь, что я могу вот так вот тебе изменить?

— А ты хочешь сказать, что вы пили тут полночи вместе и даже не целовались? — в его глазах уже горели костры, и бесовское пламя проходилось по его лицу.

— Ну, разумеется! В засос и с языком. — хмыкнула я. Йесон достал руку из кармана и я почему-то автоматически подалась назад. Хотя он в жизни меня не ударил, если не считать безобидных постельных игрищ, всё-таки я немного испугалась. Сама не понимая чего.

— Я ему сейчас яйца отрежу. Он как раз в беспомощном состоянии.

— Этим ты не мне хуже сделаешь, с его женой разбирайся. — ляпнула я просто так, и тут же поняла, как это было в тему. К Джесобу, к нам, к посещению Йесоном их квартиры.

— У меня есть моя, и я лучше разберусь с ней. — муж попытался взять меня за запястье, но его интонации меня обдавали морозом, и я не далась. Его баритон потеплел. — Малыш, иди сюда.

— Мне не нравится твой взгляд. Ты прекрасно знаешь, что тут ничего не было!

— А мне не нравится, что я едва отпустил тебя одну, и столкнулся с непонятным распутством! «Ничего не было» — понятие растяжимое. Что это за выходки, когда ты пьёшь тет-а-тет с другим ночью?

— Кто бы говорил о распутстве и ночных тет-а-тетах! Сам мне ничего сказать не хочешь?

— Разумеется. Я задержался, потому что снял трёх шлюх, и трахал их до полного изнеможения, а потом, уже в самолете, стюардесса была так прекрасна, что, недолго думая, я затащил её в туалет и выдрал во всех позах…

Разозлившись и представив всё это, я ударила Йесона по щеке. Ему одному что ли присуща ревность? Да я себя не чувствую, как только подумаю, что рядом с ним может появиться другая, не говоря уже о сексе с кем-нибудь, кроме меня. Но увидев то, что родилось в этот миг на его лице, я опомнилась и отскочила назад. Как я могла забыть, что этот приём использовать против него нельзя? С разъяренными очами, вернув лицо на место, он издал глухой рык и я, затрепетав и паникуя, бросилась прочь, к выходу.

— О нет, господи! — воскликнула я, и успела достать из кармана ключ, открыть номер и вбежать в него, захлопнув за собой дверь и услышав, как двери достиг Йесон, стукнувшись о неё носами ботинок.

— Малыш, открой! — проговорил он низким бархатистым голосом.

— Нет! — ещё держась за ручку, выдохнула я.

— Почему? — невинно полюбопытствовал он.

— Ты меня пугаешь. — пришлось честно признаться.

— Чем? Ты что, думаешь, я могу что-то с тобой сделать? Что за ерунда? Открой.

— Нет! — настояла я. — Я не думаю, что ты сейчас совершенно мирный.

— Хорошо, я не очень мирный. — согласился Йесон. — Я хочу тебя немного наказать.

— Каким образом? — навострила я уши.

— Выебу. — в своём духе предупредил муж. Когда он говорил «выебу» — это подразумевало именно это. Не секс, не трах, не занятие любовью, а именно этот жесткий и грязный глагол, содержащий в себе пару часов безжалостного дёра во все места, с нанесением синяков от грубых захватов, укусов и засосов в тех участках тела, которые недоступны посторонним взорам.

— Я как-то не готова так сразу. — заверила я через дверь.

— Ладно, я выебу нежно. — сделал скидку Йесон.

— Если тебе так хочется кого-нибудь как-нибудь выебать, неужели ты не нашелся перед отлётом?

— Мне кажется, или ты хочешь меня о чем-то спросить? — прозорливо задал вопрос муж.

— А ты хочешь мне что-нибудь поведать? — ответила я некультурно вопросом же.

— Я готов поведать тебе всё, о чем ты спросишь. — хитро выкрутился он.

— Даже если я спрошу, было ли у тебя что-нибудь с Сорой? — прямо заговорила я.

— А ты уже спрашиваешь, или только выдаешь мне прогноз на ближайшие вопросы в будущем?

— Не знаю, мне нужно подумать.

— А пока ты думаешь, хочу внести поправку: я хочу выебать не кого-нибудь и как-нибудь, а только тебя и определенным образом. — снизил он громкость и заговорил так медоточиво, что у меня кожа покрылась мурашками.

— Это каким же?

— Открой — покажу.

— Сначала опиши, что меня ждет. — я вошла в азарт и мне уже не хотелось проигрывать. Я так просто не сниму своё осадное положение! Пусть поштурмует. И мне всё ещё было боязно и страшно.

— Я вообще-то могу открыть своим ключом, войти и продемонстрировать.

— Ха! — бравировала я. — Теряешь сноровку? Раньше ты заставлял открыть тебе без ключа, а теперь хитрости иссякли?

— Вот так вот мы, да? — ехидно хмыкнул Йесон. — Хорошо, давай продолжим хитрости. Что насчет супружеского долга? Проценты набежали просто кошмарные.

— Это не хитрость, а шантаж.

— Не правда, это тактический ход в рамках правовых норм.

— А что будет за невыполнение и невыплаты этого долга? Развод? — напряглась я, слишком смело произнеся это.

— Ещё раз произнесешь это слово — я тебе по попе настучу, без прикрас и прелюдий. — по-настоящему пригрозил супруг.

— Йесон…

— Да, маленькая моя? — сменился он на ласковость, услышав то, как нежно я произнесла его имя.