Развод - [24]

Молчаливо давя плаксивые содрогания и рыдая, я выбралась из туалета и вернулась за столик к уже остывшему кофе. Разбавляя его солеными слезами, я принялась без аппетита за скудный завтрак, подняв нашего пёсика на ручки. Достав мобильный, в котором отключила звук и на котором отобразились два непринятых вызова от Донуна, я раздумывала, стоит ли сообщать ему волнующую новость или подождать до полной уверенности? Или подать на развод, как и грозилась, не говоря ему ни слова? Я была убеждена, что если я и беременна, то виноват в этом он.

Итог душевной драмы был короток. Я набрала текстовое сообщение и отправила его мужу. Там было всего несколько слов: «Ты скотина! Ненавижу тебя! Люблю. Но ненавижу».

Прокат

POV г-жа Ким.

Будучи матерью трех детей трудно не выработать в себе привычку реагировать на малейшие звуки и чутко спать. Почти неслышно отомкнутая дверь, постепенно отворившаяся после этого, сразу же вырвала меня из глубины сна. Да и не была она столь уж большой, эта глубина — скорее спала я поверхностно, ворочаясь и мучаясь без удовлетворения. Какой же стала озабоченной! Заразилась от кое-кого.

Хотя лежала спиной ко входу, я открыла глаза, но не насторожилась. Я знала, что это Йесон. Все рецепторы распознали, что это он стоит позади, но мои глаза смотрели прямо в окно, не зашторенное, но в которое я так и не выглянула, чтобы посмотреть на Сингапур. Теперь там занялся новый день, и завораживающих ночных огней нет. Но даже если бы они там были, более завораживающим для меня был мужчина в арочном проёме, так что трудно было сдерживать себя и не оборачиваться. Прямой солнечный свет ещё не дотянулся и до середины комнаты, остановившись на разноцветном паркете в полутора метрах от моего ложа. Квадрат неба открывался мне за стеклом от потолка до пола. Одинокое, белоснежное, узкое облако плыло где-то на чистом и ясном голубом горизонте. Я крепилась, как могла. Кульминация терпеливости под танец танго моего сердца. Йесон молчал и, не знаю, может быть смотрел на меня, а может быть и мимо, на то же самое невесомое облачко. О чем он думал?

— Я не сплю. Я знаю, что ты здесь. — произнесла я громким шепотом.

— Я знаю, что ты не спишь. Когда ты спишь, ты не так дышишь. — судя по тишине, он остался стоять, где и был.

— Выспался? — с заботой прозвучало моё обращение.

— Ещё в самолете.

— Не выдержал? — поинтересовалась я.

— Не выдержал. — согласился он. — Зашел пожелать доброго утра перед тем, как поеду на заключительные переговоры с партнерами. Меня не будет допоздна.

— Ну, так что же ты? Подходи, желай мне доброго утра. — я улыбнулась и перевернулась на спину, игриво на него посмотрев. Йесон оделся в светло-серый костюм со стальным отливом и оставил белую рубашку без туго застегнутого воротника, не надев галстука. Местную жару трудно было бы перенести в его обычном черном облачении.

— Нет. — безобидно, но твердо изрек он. — Я же деспот и тиран.

— Сердишься? — подтянула я одеяло к груди и подсунула подушку под спину.

— Сержусь. — спокойно кивнул муж.

— Я тоже. — выдохнула я. Зачем же он ездил с Сорой и поднимался к ним? Судя по тому, как он прилетел, он сел на рейс не позже двух часов. Стало быть, если и вошел после полуночи, то вышел не позже половины второго. Но так и за час можно успеть, что угодно!

— Тебе не на что сердиться.

— Как и тебе. — мы обожгли друг друга взглядами.

— Я не хотел бы ещё хоть раз застать тебя наедине с другим мужчиной, даже если он пьян до состояния киселя. Тем более, если он пьян. Ты же знаешь, как я не выношу, когда кто-то может тебя хотя бы коснуться…

— Ты хочешь полностью лишить меня какой-либо свободы? Как ещё можно иначе убрать от меня представителей противоположного пола? Посади меня на цепь.

— А что? Наручники мы пробовали, веревки тоже. Цепь — это что-то новое. Но она будет короткой.

— Да-да, и металлический пояс верности с замком. — я призывно похлопала по кровати рядом, сдвинувшись с середины чуть в сторону. Йесон, слегка закусив нижнюю губу, раздумал пару мгновений и, решившись, подошел к постели. — А что на счет тебя? Готов к железным трусам?

— Ты не боишься, что у меня о них что-нибудь переломится?

— А ты держи себя в руках. — поманив его пальчиком, я откинула одеяло. Йесон покачал головой и, застелив половину обратно, забрался ко мне, сев плечом к плечу. Мы впритык обменялись взорами.

— После двух недель воздержания не поможет никакое самообладание. — он наклонился, чтобы поцеловать мои губы, но я коварно отстранилась назад, не дав ему себя коснуться. Недовольно хмыкнув, он продолжил. — Тут останется только в прямом смысле «держать себя в руках», но имея любимую жену заниматься онанизмом, по-моему, самое суровое извращение из всех мне известных.

— Так воспользуйся женой, кто же мешает? — ухмыльнулась я, тряхнув волосами.

— Взять тебя, когда ты злишься, чтобы опять продемонстрировать своё тиранство и диктаторство? Я не хочу, чтобы тебе было, чем меня упрекать. — Йесон откинул прядь с моего плеча и стал его поглаживать, словно примечиваясь.

— Кто сказал, что я упрекала? Конечно, это не достоинства, но я люблю тебя и с этими твоими качествами. — отпустив одеяло, которое упало до пояса, я предстала перед ним в одной сорочке. — Так что?