Развитие психиатрии в Вятском крае - [17]

Ниже В.А.Трейтер в своей записке анализирует большинство проблем. Она объективно показывает положение психиатрии того периода, дополняя картину, которую даёт А.А.Малевинский. Записка Василия Алексеевича приводится с небольшими сокращениями. Она отпечатана отдельной брошюрой и заслуживает внимания. Было отмечено, что постановка лечения и призрения душевнобольных в Вятской губернии давно обращает внимание губернского земства. Количество больных, особенно хроников, с каждым годом увеличивается, расходы непомерно растут, и впереди, по-видимому, нет возможности увидеть какой-либо исход. Очередное собрание врачей-психиатров постановило вопрос о положении душевнобольных в губернии передать на съезд врачей. На долю съезда достанется принципиальное решение вопроса, как рациональнее поставить в губернии лечение и призрение душевнобольных. Какие недостатки в настоящее время учесть, чтобы не повторялись при переустройстве заново всей системы. С.С.Корсаков писал, что «культурность нации может быть определена отношением к душевнобольным». Необходимо сделать обзор положения душевнобольных.

Психиатрия имеет свои, не свойственные для других медицинских специальностей, законы. Вследствие этого больные отказываются от приёма пищи, неопрятны, крикливы, склонны к агрессии, к разрушениям. Часты ошибки даже у врачей, когда они вступают в контакт с душевнобольным человеком. Это выражается в непонимании психического состояния, что не встречается у врачей других специальностей. Психиатрия имеет свои особенности. Так, если при обследовании соматически больного максимум требуется ½ часа, то при обследовании душевнобольного требуется иногда несколько дней.

В.А.Трейтер пишет: «У публики распространено мнение, что душевнобольные не излечимы. Если кому-то удаётся выздороветь, то нет гарантии, что болезнь не повторится. Это приводит к мысли, что нужны не лечебницы, а лишь благотворительные учреждения для изоляции, так как люди боятся таких больных. Врачи допускались к таким больным т.к. простой смертный их боится, а врач обязан не боятся ни заразных больных, не разъярённых душевнобольных, как солдат не имеет права поддаться чувству страха. Стремление изолировать всех душевнобольных приводит к переполнению лечебниц. Как результат - в лечебнице спёртый воздух, кроватей мало и больные месяцами спят на полу. Питание их хуже, чем в других отделениях. Если в соматическом отделении больных кормят из расчёта 22 копейки, то в психиатрическом отделении - 19 копеек в день. Несмотря на такие условия, многие больные выписываются с улучшением. А те, у кого стремления выйти из психиатрического отделения недостаточно, остаются на долгие годы в лечебнице.» (39)

В.А.Трейтер продолжает: «больному даётся пищи в меньшем количестве, не так вкусно приготовленной, не такой обильной. Ему на протяжении долгого времени приходиться спать на полу, неделями не иметь свежего воздуха. И, несмотря на это, некоторое число больных поправляется. Большинство же больных имеют меньше способностей сопротивляться и влачат жалкое существование.»

Отмечается, что необходимо приучать больных к работе. Таким образом, в лечебнице должны быть организованы «работы». Если больной приучен работать, его охотно возьмут родные и он не останется на долгие годы в лечебнице. Проводится параллель – как при инфекционной болезни необходимо создать условия, чтобы организм поборол болезнь, так и при душевной болезни нужно создать условия для самовыздоравливания и терпеливо ждать, пока организм не одолеет свою болезнь. Когда такие условия созданы для так называемых острых больных, выздоровление наступает у 60-80% больных. Предлагается подразделять больных на острых, хроников трудоспособных, хроников нетрудоспособных. Для больных с тяжёлым слабоумием, идиотизмом устраивать особые приюты.

В губернии организовано для лечения душевнобольных 20 помещений. Из них 9 - для мужчин (27, 28, 29 палаты, 1,2,3,5,7 и 8 бараки), 3 - для женщин (лечебница, 6 и 9 бараки). Имеется 750 коек, но на 1 августа 1909 года находилось 1040 человек, 290 больных или 38,6% коек не имели.

Психиатрическое отделение постепенно расширяется. Увеличивается число душевнобольных. Бараков для больных насчитывается девять зданий да плюс три палаты. Приспосабливается здание бывшей конюшни. Растёт количество больных.

Приём больных осуществляется надзирателем, определенных правил приёма нет. Почти ежедневно поступают пьяные алкоголики. Если пьяный валяется на улице и не отвечает на вопросы, полиция подбирает пьяного и везёт в больницу. Здесь он находиться в приёмном отделении, а как только начинает буянить – отправляют в 29 палату психиатрического отделения, в палату для острых возбуждённых больных. На этой проблеме вынужден остановиться несколько подробнее ниже. Палата переделана из бывшей конюшни. Имеет длинный мрачный коридор. По обе стороны, по бокам, комнаты для больных. Рассчитаны на 60 человек, но доходит до 80 – 100. В помещении запах, вонь от разлагающейся мочи, кала, прокисшей соломы, человеческого пота, махорки. Доносится шум, гам, лязг кандалов, присоединяется игра гармошки, отчаянный пляс с присвистыванием. Так сформулировал один больной «стыдно!... это больница!... больной человеческой душе нужен покой, отдых. А вы что нам даёте?»