Разведка и контрразведка США (с конца XVIII века и до наших дней) - [39]
В марте 1924 года Президент Кулидж отправил Генерального Атторнея Даугерти в отставку[215]. Свое решение Президент мотивировал тем, что Даугерти не может исполнять свои обязанности в тот период, пока в Конгрессе проходят слушания по вопросу деятельности подчиненного ему ведомства. Новым Генеральным Атторнеем был назначен Харлан Ф. Стоун[216].
После смены руководителя в министерстве юстиции были существенно пересмотрены воззрения о сфере деятельности и стандартах в работе Бюро расследований. По распоряжению Стоуна была приостановлена реализация программы по борьбе с радикализмом, запрещено прослушивание телефонных переговоров, широко практиковавшееся сотрудниками Бюро, запрещено привлечение к негласному сотрудничеству членов радикальных организаций и групп, а также внедрение людей Бюро в эти организации и группы[217]. Стоун заявил, что Бюро расследований, непомерно расширившее сферу своей деятельности, должно быть ограничено теми задачами, которые ставились перед службой на момент ее создания[218].
Бюро расследований, по мнению Стоуна, не должно заниматься политическими или какими-либо иными воззрениями американских граждан, его должны интересовать лишь поступки граждан, которые выходят за рамки, определенные федеральными законами. Когда полицейская система выходит за рамки этих требований, отметил Стоун, она создает угрозу правосудию и свободе личности[219]. Фактически, Стоун предложил отказаться от внутренней разведки и контрразведки, предполагая, что функционирования государства вполне достаточным будет сохранение лишь полицейской деятельности.
Идеи Стоуна вполне соответствовали концепции американской государственности XIX века, когда абсолютизировалась роль рыночной экономики и свободной конкуренции, способных, по мнению либеральных политиков, решить все проблемы экономического и социального развития страны. Роль же государства ими сводилась во внутренней политике к полицейским функциям (доктрина «ночного сторожа»), а во внешней к вытеснению с североамериканского континента влиятельных европейских держав (доктрина Монро, успешно реализованная еще в первой половине XIX века). Для XX века, когда США уже всерьез начали претендовать на мировое геополитическое лидерство, такие идеи были по меньшей мере абсурдны. Тем не менее, целое десятилетие, вплоть до избрания в 1932 году на пост президента Франклина Д. Рузвельта в США практически отсутствовала контрразведывательная деятельность и политический сыск. Да и внешняя разведывательная деятельность велась в большей степени номинально, что со всей очевидностью проявилось накануне Второй мировой войны.
3.3. Борьба с терроризмом
В сентябре 1918 года произошел взрыв бомбы в здании Федерального Правительства в Чикаго. Американские федеральные службы до этого момента не имели никакого опыта расследования терактов. Им фактически пришлось начинать с нуля. К делу решили привлечь специалистов Бюро расследований министерства юстиции, незадолго до этого активно включившегося в борьбу с радикальными политическими движениями в США.
Каких либо улик, изобличающих конкретных лиц или конкретную организацию в причастности к террористическому акту в Чикаго детективам Бюро расследований обнаружить не удалось. Тогда, специалисты из Бюро, реконструировав по фрагментам взрывное устройство, заявили, что ответственность за взрыв должны нести Индустриальные рабочие мира. Уверенность Бюро расследований в причастности Индустриальных рабочих мира ко взрыву бомбы в Чикаго базировалась на данных, якобы полученных детективами Бюро из штаба организации оперативным путем[220]. Кроме этого, преступление было совершено именно в том здании, где незадолго до этого лидеры организации предстали перед судом по обвинению в деятельности, которая по мнению министерства юстиции, препятствовала проведению призыва в американскую армию[221]. То есть с политической точки зрения и с точки зрения интересов министерства юстиции, именно представители этой рабочей организации должны были оказаться виновниками совершенного теракта.
Сразу после взрыва Бюро расследований провело массовые аресты среди активистов Индустриальных Рабочих Мира, но «убедительные доказательства», скрытые за грифами секретности, которые с удовольствием муссировала американская пресса и с готовностью проглотила легковерная американская общественность, с подачи газетчиков ни секунды не сомневавшаяся в правдивости представленных «фактов», оказались неубедительными для суда. Ссылки на секретную оперативную информацию, ознакомиться с которой было нельзя по причине ее секретности, или на расплывчатые мнения экспертов имели сомнительную доказательную базу для уголовного преследования лиц, обвиненных в этом преступлении. Доказать причастность конкретных фигурантов ко взрыву в Чикаго в Бюро так и не смогли. Это преступление осталось нераскрытым[222].
Если мысленно перенестись почти на столетие вперед, несложно заметить стереотипность приемов и методов работы американских спецслужб. В XXI веке американские спецслужбы для достижения нужного политического эффекта прибегают к точно таким же трюкам. История «российских хакеров», «помешавших» Хилари Клинтон, несмотря на чудовищный бюджет ее избирательной кампании, выиграть президентские выборы 2016 года, до абсурда напоминает историю расследования теракта в Чикаго. Такие же «секретные сведения», которые «убедительно» указывают на «русский след», но которые не могут быть обнародованы по причине своей секретности. Такое же обилие мнений «экспертов» однозначно утверждающих, что во всем виноваты именно русские. Такая же история в средствах массовой информации. И самое главное – наличие такой же «политической целесообразности» найти виновных именно там, где их усердно ищут спецслужбы.
