Разведка боем - [21]

Фишер, тот сможет.

А сам я — вряд ли. Только если, действительно, посольство посоветует. Ну, кто я такой — иски затевать, судебные дела — на чужой территории? У них адвокаты алчные, всякий, читающий книги, знает. А процессы длятся годами.

Но испачканный костюм взывал к отмщению.

А наши всё играли. Потихоньку. А я смотрел. Лиса ставила преимущественно на красное. Пантера, понятно, на чёрное. Антон же выбирал между чётом и нечетом.

Но вот последняя ставка сделана.

Антон произвел подсчет:

— Было у нас восемьдесят фишек, на четыреста долларов, так?

— Так, — сказали девочки.

— Теперь у нас семьдесят четыре фишки. Что это значит?

— Что мы проиграли шесть фишек. Двадцать долларов.

— Мы — вот все мы — ничего не проиграли. Фишки-то были не наши. А выигрыш наш. То есть мы в выигрыше. В этом и заключается победная стратегия: играть на чужие деньги, а барыш оставлять себе.

Что ж. Убедительно. Вскрыл суть биржевой игры.

И мы пошли в кассу, где фишки превратились в доллары.

Нет, это приятно — играть на чужие…

Глава 7

8 сентября 1974 года, воскресенье

КИТАЙСКАЯ МУДРОСТЬ

— Это Ломбарди, — сказал Антон, протягивая мне телефонную трубку.

Я взял. Мелькнула мысль — не брать, пусть договаривается с Антоном, но потом решил, что не время местничества.

Взял, и включил громкую связь.

— Утро доброе, ваше преподобие!

— Доброе, доброе. Но к делу. Сейчас мы подаём в оргкомитет заявление, суть которого такова: организаторы не обеспечили должную безопасность участников в игровом зале. В результате итог второй партии не был закономерным. Каждая из сторон упустила возможность победить и, тем самым, получить оговоренное вознаграждение. Велико и моральное потрясение. Мы прекращаем матч. Готовы возобновить только на следующих условиях: каждый участник получает оговоренную ранее сумму в пятьдесят тысяч долларов как возмещение за упущенную победу во второй партии матча, это первое. В случае повторного инцидента матч безоговорочно прекращается, и остаток призового фонда делится пополам в счёт возмещения материальных, интеллектуальных и моральных затрат, это второе.

— Хорошо написано, — сказал я.

— Фишер спрашивает, согласны ли вы с сутью заявления?

— Я разделяю его позицию.

— Отлично. Тогда мы подаем заявление от обоих участников: Фишера и вас. Подтверждаете?

— Да.

Конец разговора.

— Может, следовало посоветоваться с посольством? — спросил Антон.

— Нет. То, что можно решать самим, нужно решать самим. Не посольский это уровень — костюм испачкали. Да и нет в посольстве человека, готового взять на себя ответственность. Маменька рассказывала о провокациях во время гастролей Большого. Звонили в посольство. Те либо советовали терпеть и не поддаваться на провокации, либо справляться в Москве. Пока пройдет по цепочке, пока попадет к человеку, принимающему решение, пока назад… И ответ будет прежним, терпите.

Нам время дорого. Фишер всё равно подаст протест, с нами или без нас. Только мы с Фишером — сила. А мы без Фишера — заезжие чудаки. Успокоились. Ответственность на мне.

— Всё на тебе, и на тебе, Чижик. Это нехорошо, — укорила Лиса.

— Во-первых, не всё. Во-вторых, костюм-то мой… — я не закончил. Только рукою махнул.

— Я тут поговорила кое с кем. Рекомендуют китайскую химчистку — продолжила Лиса.

— Почему китайскую?

— Почему нет? У них, у китайцев, огромный опыт работы с шёлком.

И в самом деле, почему нет? Почему не развлечься? Тем более, что неясно, будет сегодня играться партия, нет? Сидеть в номере и маяться — спасибо, не хочу.

И мы отправились по адресу. Если Элли-Дороти и её друзья шли по дороге, вымощенной жёлтым кирпичом, то нас по дороге обыкновенной вёз жёлтый Чекер.

Ураган чёрного волшебства подхватил — и унес в волшебную страну. И живи, как можешь. Не мой ли случай? Кто я в системе Изумрудного города и окрестностей? Элли? Тотошка? Гудвин? Отсутствующий Герой?

Ехать было недалеко, Лас-Вегас вообще не самый большой город в мире, днём движение вялое. Машин немного. Как в Чернозёмске в выходной. Тут, впрочем, воскресенье — самый бурный день. Вернее, ночь. На выходные приезжают и прилетают сюда со всей Америки. Даже из Канады.

Нет, Китай-города здесь нет. Оговорюсь — пока нет. Но небольшой китайский квартал есть. Ничего живописного. Просто на вывесках, помимо английского, ещё иероглифы.

Нашли и химчистку. В витрине два тигра, один обыкновенный, другой белоснежный и без полосок. До и после.

Я с костюмом в чехле зашел внутрь. Девушки за мной. Антон остался в чекере.

Внутри прохлада. И пахнет… ну, как обычно пахнет в химчистке. Ничего магического.

Молодой азиат осмотрел костюм, поцокал языком.

— Ай-ай…

— Сколько? — спросил я.

— Десять долларов, — ответил китаец, показывая растопыренную пятерню.

— Так десять, или пять?

Китаец посмотрел на свою руку, улыбнулся и сказал

— Пятнадцать!

— Забудь, — я забрал костюм обратно. — Дамы, нас здесь не любят, — это я сказал по-русски. И вышел из химчистки.

Нет, не вышел — сбоку выскочил другой китаец. Старенький. Сверкнул глазами на молодого, поклонился и сказал:

— Простите, простите, простите. Это сын моей племянницы, Хуан, он родился в Америке, и запах денег кружит ему голову. Позвольте мне посмотреть, только посмотреть…