Разрушая страхи - [31]

— Нет, — немного грустно начала я, — я средний ребенок.

— Я спросил, что-то не то?

— Нет.

— Тогда почему ты с такой горечью это произносишь?

— Нас в семье трое. У меня есть старший брат и младшая сестра. Ты же знаешь, что младшенькие всегда любимцы, а старшие — гордость семьи, на которых все остальные дети должны равняться? Так вот я не рыба не мясо!

— Это же просто глупо!

Адан, словно успокаивая, начинает легко поглаживать мою обнаженную спину.

— Скажи это моим родителям.

— Договорились, — улыбается он, — если мне выпадет честь с ними познакомиться, обязательно скажу.

— А ты разве не гордость семьи?

— Нет.

— Но ты же преуспевающий, красивый и здоровый?

— Спасибо! — он взял мою руку и поцеловал костяшки. — Представь себе семью дипломата и адвоката. У них двое сыновей, которые по их планам должны пойти по стопам отца. В школе они должны учиться лучше всех, университет так же должен быть с отличием, они должны знать не меньше пяти языков. Вся моя жизнь до бурного протеста, была просто ролью по сценарию. И вот когда моего отца перевели в Барселону, я объявил всем, что остаюсь в Мадриде и теперь буду жить, как хочу. Даже намекнул, что мне больше ничего от них не нужно, но, как бы не злился на меня отец, мама убедила меня остаться жить в нашем доме. Несколько лет я искал себя в разных сферах. Кем я только не был: грузчиком, моряком, садовником, менеджером, официантом, даже мясником. В то время, когда у моего брата был карьерный рост, я продолжал искать труд, который будет приносить мне удовольствие. Иногда были моменты полного отчаяния, когда я думал, что поступил неправильно и, возможно, работа в посольстве — это мое призвание.

— Но в итоге ты его нашел?

— Да! Помнишь, когда Димас и Верона подшучивали над значением моего имени?

— Помню. Я еще ничего не поняла.

— Ты бы и не смогла понять, не зная истории стартовой точки моего бизнеса. Однажды я возвращался домой на машине по проселочной дороге. Я решил срезать путь, так как по прогнозу передавали ливень с грозой, но не успел. В итоге машина застряла в огромной грязной жиже, в какой-то глуши, где даже телефон не берет. Я долго пытался вытащить ее, в итоге дождь закончился, и я просто выпачкался с ног до головы. Через несколько часов я сижу обессиленный возле машины, когда ко мне подбегает овчарка и начинает облизывать мне лицо. Я начинаю ее гладить, а вдалеке слышу: «Кора!» Понимаю, что это девочка и ко мне идет ее хозяин. Когда пожилой мужчина подошел ко мне и увидел грязного меня, знаешь, что он спросил?

— Что?

— Любишь землю? — Адан с явным теплом описывал этот эпизод своей жизни.

— И что ты ответил?

— Обожаю! Конечно, я сказал это с иронией, но почему-то мужчина решил мне помочь. Я узнал, что его зовут Антонио, он всю жизнь посвятил себя двум страстям — своей жене и земле. Его жена скончалась несколько лет до этого, у них не было детей, и все что у него осталось — это верная собака и тысячи акров земли. Мы с ним подружились, я начал работать у него, и однажды он сказал, что составил завещание и хочет оставить все что у него есть мне. Я был не согласен, и мы даже впервые поругались из-за этого. Но когда он сказал, что хочет, чтобы его земли достались человеку, который и дальше будет продолжать его дело, а не какому-то банку, я согласился. Антонио умер пять лет назад. У меня теперь своя собственная фруктовая империя. Мои родители знают о моих успехах, так как компанию Морр теперь знают по всему миру, но мой отец так ни разу и не сказал мне, что горд мной.

— Я обязательно попрошу его об этом, когда познакомлюсь! — говорю мило я.

— Договорились!

Неожиданно во мне проснулась журналистка.

— О чем ты задумалась? «Иногда мне кажется, что он просто читает мои мысли!»

— Думаю, что из этого могла бы получиться неплохая статья. Что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что это была бы первая и последняя статья обо мне.

— О тебе, что же, никто никогда не писал?

— Почему же, писали, только без моего участия. Я не даю интервью. Хватит того, что я вообще посещаю все эти бессмысленные скопления, демонстрации своей значимости в этом мире.

— Но ты же тоже любишь деньги? — я вдруг осознала, что мы перешли на личные темы, а самое главное, что он довольно просто и с доверием открывается мне.

— Они любят меня, — опять вернулся холодный Адан, — а я просто их выгодно вкладываю.

— Как в меня? — сама не понимаю, как у меня вырвалось.

Он замер.

«Если я сейчас скажу что-то не то, мы опять поругаемся!» — смотря на нее, осознавал Адан.

— Все совсем не так.

— Почему же? — прищурив глаза, вспоминаю я. — Когда я говорила тебе, что не хочу, чтобы ты платил за одежду, ты меня не слушал. И вот, беззащитная и бедная, в чужой стране, я соглашаюсь на твои условия.

«Что я несу? Но сейчас я хочу, чтобы он мучился! Так интересно, он вообще умеет раскаиваться?» — и мне только остается ждать, когда ты придешь за своей наградой.

Каждое ее слово было таким же больным, как и когда она назвала их временные отношения интрижкой. «Я не понимаю, неужели она и правда видит во мне расчетливого монстра? Нет! Я не хочу, чтобы это было правдой».

И перед глазами четко возникает воспоминание, когда Миа стоит перед ним и просит: «Поцелуй меня!»«Она просто дурачится! — осознает он. — «Ну что же, не будем ее разочаровывать».