Разозленные - [80]

— Дублерша, — объяснил Уэйн.

— Какие все умные, — пробормотала Петра.

— Заменяющие певицы обычно очень амбициозные, — сказала Грейс. — Естественно, они тоже хотят быть звездами. Очевидно, Бонтифорт посчитала заместительницу серьезной угрозой. Другой певица умерла при загадочных обстоятельствах, но писали, что смерть была естественной. Среди коллег Бонтифорт было еще несколько подозрительных смертельных случаев — конкурентка, которая становилась все известнее, критик и любовник.

— У Бонтифорт был любовник? — спросила Петра.

— Несколько, — отозвалась Грейс. — Дивы известны своими аппетитами, и еда тут не причем.

— Черт возьми. А я думала, что рок-звезды дикие, — сказала Петра.

Уэйн закатил глаза.

Грейс еще раз взглянула на свои записи.

— Смерть одного из любовников Бонтифорт привлекла внимание «Джонс и Джонс». Жертвой был лорд Голсуорси. Он был членом Общества. Его смерти, как и остальных, приписали естественные причины, но его вдова, леди Голсуорси, попросила «Джонс и Джонс» провести расследование.

— «Джонс и Джонс» нашли какие-нибудь доказательства, что Голсуорси убила Бонтифорт? — спросил Лютер.

— Согласно данным агентства, вина Бонтифорт не вызывает сомнений, — ответила Грейс. — Но они не нашли никаких доказательств, которые можно было бы передать полиции.

Петра была заинтригована:

— Как «Джонс и Джонс» ее остановили?

— Они ее не остановили, — возразила Грейс. — Кто-то застрелил ее до того, как до нее добралось агентство.

— Кто ее убил? — с любопытством спросил Уэйн.

— Леди Голсуорси. — Грейс снова проверила записи. — Когда «Джонс и Джонс» сообщили ей, что у них есть парапсихические доказательства против Бонтифорт, но нет таких доказательств, которые можно будет предоставить в суде, она решила взять дело в свои руки. Однажды ночью спряталась в кустах рядом с домом Бонтифорт. Когда Ирен вышла из кареты и стала подниматься по лестнице, леди Голсуорси появилась из кустов и дважды выстрелила в нее с близкого расстояния. По всем данным, этот инцидент застал Бонтифорт врасплох. Ей не удалось произнести ни звука.

— Что произошло с леди Голсуорси? — спросил Лютер. — Ее арестовали?

— Нет. Она вошла в дом Ирен, одетая с головы до ног в траурные одежды, включая шляпку с тяжелой черной вуалью. Никто из свидетелей ее не узнал. После выстрелов была такая суматоха, что она смогла сбежать. Никого не арестовали, хотя список подозреваемых был длинным. В конце газеты писали, что Бонтифорт убила одна из ее конкуренток. Полиция приняла эту версию.

— А что сделало агентство? — снова спросил Лютер.

— Заметки в файле неясны, но кажется, «Джонс и Джонс» поняли, что произошло, и сделали все, чтобы имя леди Голсуорси не фигурировало в списке подозреваемых.

— Но откуда, черт возьми, «Джонс и Джонс» узнали, что Бонтифорт убила своего любовника? — спросила Петра.

Грейс улыбнулась:

— Вот именно. Агент, который ее выследил, был абсолютно глухим от рождения, но был крайне чувствителен к психическим остаткам насилия. Он в прямом смысле мог читать место преступления и был одним из самых успешных агентов «Джонс и Джонс».

Лютер вытянул ноги.

— Он встречался лицом к лицу с Бонтифорт?

— Да. К концу расследования она начала что-то подозревать и попыталась убить его с помощью голоса. В своих записях он отметил, что она пела для него, и он ощущал некую опасную энергию, давящую на его чувства, но не более того.

— Значит, если ты не слышишь музыку, она не может тебя убить, — заключил Лютер. — Это интересно. Может, что-то подобное было при встрече Одиссея с мифологическими сиренами. Не они ли с моряками заткнули воском уши?

— Точно. — Грейс оторвала взгляд от блокнота. — К такому же выводу пришли в «Джонс и Джонс». Талант сирены работает в полную силу, только если жертва слышит музыку.

— А что «Джонс и Джонс» планировали сделать с Бонтифорт, если бы не вмешалась леди Голсуорси со своим пистолетом?

— Похоже, это был не первый случай, когда «Джонс и Джонс» приходилось иметь дело с убийцей, обладающим талантом высокого уровня, которого по разным причинам нельзя было передать полиции. У фирмы был специальный агент, который занимался исключительно подобными вопросами.

Лютер приподнял брови.

— Гарри Свитуотер той эпохи?

— Как ты узнал? — спросила Грейс.

— Что узнал?

— Агента звали Орвилл Свитуотер, прапрапрадед Гарри.

Петра усмехнулась.

— «Тайное общество» — это маленький мирок. Продолжай, почему тебя заинтересовала эта женщина, Бонтифорт?

— По нескольким причинам, — сказала Грейс. — Во-первых, у нее была дочь от лорда Голсуорси. Вероятно, именно поэтому леди Голсуорси была так зла, но это уже не важно. Бонтифорт удавалось сохранять свою беременность и рождение дочери в глубокой тайне, поскольку она опасалась, что это плохо отразится на ее репутации. Даже в «Джонс и Джонс» в то время не знали о ребенке.

— Что случилось с ребенком? — нахмурившись, спросила Петра.

— Попала в детский приют. Там девочка выросла и узнала правду о своих родителях. Она обвинила Общество в их смерти и постоянно конфликтовала с Магистром. — Грейс снова сверилась с записями. — Это был Габриэль Джонс. По существу, она заявила ему, что Общество — ее большой должник.