Разорванные узы - [50]

разочарована твоими способностями, если ты не смог

справиться без посторонней помощи.

Феликс фыркает, а затем на секунду смотрит на Сейдж, как

будто оценивает ее реакцию на то, что он должен сделать. Когда

его глаза, наконец, возвращаются ко мне, он криво ухмыляется.

– Все кости срослись, и шипы вылезли. Если я смогу

положить руку тебе на грудь, то смогу залечить все порезы и

царапины сразу... это нормально?

Брови Гейба плотно опускаются, и я просто, блять, огрызаюсь:

– Что, ты бы предпочел, чтобы я медленно и болезненно

исцелялась после того, как прошла две комнаты и весь гребаный

лабиринт в одиночку?

Я не даю ему шанса ответить мне. Вместо этого я оттягиваю

вырез своей рубашки вниз и рявкаю:

– Спасибо, Феликс, я ценю, что ты помогаешь мне всего лишь

по причине нашей дружбы.

Сейдж кашляет, как будто это она сейчас сдерживает смех, и

Феликс фыркает, увидев выражение лица Гейба, когда он

прижимает свою ладонь к моей груди, его дар течет в меня и

исцеляет все, к чему прикасается.

Я чувствую момент, когда он касается моего собственного

дара, обходя его с уважением.

Глаза Феликса встречаются с моими.

Я слегка качаю ему головой, на что только способна, и, благослови его господь, он крепко сжимает губы в безмолвном

ответе. Я решаю, что поддержу его с Сейдж, если она когда-

нибудь спросит мое мнение, потому что это действительно

хороший человек.

В тот момент, когда я исцеляюсь и Феликс уходит, все мое

тело настраивается на хороший сон. Сейдж тихонько пищит, когда ловит меня, мое тело обмякает в ее объятиях, и моя

последняя мысль о том, как мне повезло, что я нашла таких

друзей, как она и Феликс, с его волшебными исцеляющими

золотыми руками.

***

Я просыпаюсь в своей крошечной, неудобной кровати в своей

комнате в общежитии.

Я все еще одета в лохмотья моего тренировочного костюма

TП, но на меня набросили одеяло, а на крошечном

прикроватном столике остался стакан воды. Я проглатываю все

это, а затем проверяю время на своем телефоне, обнаруживая

сообщения от Сейджа, Атласа и Норта, ожидающих ответа.

"Гейб нес тебя всю дорогу до твоей комнаты. Мы с Феликсом

тоже пришли, и я уложила тебя в постель, позвони мне, если

тебе что-нибудь понадобится".

Сейдж - мой любовь, и хотя Гейб получает очки за то, что

физически доставил меня домой, он все равно мудак.

"Я позвонил Дрейвену, когда ты пропустила наш обычный

звонок, утром тебе кое-что доставят. Я сказал твоему

тюремщику, что это такое, так что он не должен быть слишком

придурковатым по этому поводу".

Атлас стал называть Норта как можно большим количеством

уничижительных и грубых имен в наших сообщениях и

телефонных звонках теперь, когда он знает, что за нами следят.

Я немного шокирована тем, что он позвонил ему из-за такой

мелочи, как то, что я пропустила звонок, но он всегда относился

ко мне так, как будто я что-то ценное.

Я все еще чувствую себя ужасно виноватой из-за этого.

А еще есть сообщение Норта.

"Если ты слишком травмирована, чтобы посещать занятия, я

пришлю к тебе другого целителя. Нет никаких оправданий тому, что ты провалила свои занятия".

Я сразу отвечаю Сейдж и Атласу и оставляю Норта без ответа, потому что он может подавиться членом, мне все равно, затем я

совершаю медленный и болезненный поход в уборочную, чтобы

пописать и смыть с кожи ужасы дня. Феликс проделал

потрясающую работу, собрав меня воедино, но в моих костях и

мышцах осталась боль, из-за которой дышать чертовски

мучительно. Не то чтобы я жалуюсь, потому что это в миллион

раз лучше, чем исцеление без посторонней помощи, но, черт

возьми, неужели я хочу умереть в ту секунду, когда вода ударит в

меня, как тысяча жгучих игл в мою оголенную кожу?

Душ обычно - мое безопасное место, единственное приятное

занятие за день, и то, что его у меня отняли, заставляет меня

снова проклинать Вивиан. Просто потому, что мне нравится

старый мудак – не значит, что я не могу одновременно

ненавидеть его за это дерьмо. Когда мне удается доползти до

своей комнаты, я сразу же отключаюсь и сплю весь день

напролет.

Я просыпаюсь днем, дезориентированная и голодная.

Я надеваю одежду удобную одежду, и спускаюсь в столовую

кампуса одна, чтобы съесть ранний ужин. Я ожидаю получить

выговор от кого-то за то, что выгляжу бомжихой в своих

спортивных штанах и толстовке с капюшоном, натянутой на

голову, но либо меня никто не узнает, либо у всех слишком

сильное похмелье после отличного пятничного вечера, чтобы

заметить меня здесь.

Я ем столько еды, что хватило бы на футбольную команду.

Когда тебя исцеляет Одаренный, ты всегда голодная, но, черт

возьми, три тарелки съедены, а я все еще думаю о том, чтобы

взять еще одну хлебную палочку и обмакнуть ее в соус для

спагетти, посыпав сыром.... Боже, к тому времени, как я

уговариваю себя отказаться от пятой тарелки, мне кажется, что

мой желудок находится в реальной опасности разорваться.

Что за способ умереть.

Мой обратный путь в общежитие теперь медленнее, потому

что я несу лишние двадцать фунтов непереваренных углеводов и

соусов, а когда я возвращаюсь в здание, на стойке регистрации

меня ждет посылка.

Цветы от Атласа с плюшевым мишкой, открытка с

извинениями за то, что он слишком слащавый, хотя я чуть ли не