Разорванные узы - [52]

сразу покидает мое тело, отчаяние и ненависть к себе и к аду, в

котором я застряла, переполняют меня, пока у меня изо рта не

начинает течь. Я бы сказала все, что угодно, чтобы вытащить его

отсюда, прежде чем я действительно сойду с ума.

Подступающие слезы почти ослепляют меня, но я не

обращаю на них внимания.

– Эти твои мнения говорят мне, что я поступила правильно, и я не жалею об этом. Ты можешь ненавидеть меня сколько

угодно, потому что, по крайней мере, ты, блять, дышишь, Грифон. Пожалуйста, уходи, я все еще измотана исцелением и

не могу разбираться с этим прямо сейчас.

ГЛАВА 15

Я проспала остаток выходных, просыпаясь каждые пару

часов, чтобы выпить немного воды и доковылять до ванной, но

мое тело в основном отключается, чтобы обработать исцеление, которое Феликс оказал на меня. Это раздражает, но в моем

мозгу не остается ничего, кроме необходимости выжить, так что, по крайней мере, мне не нужно думать о маленьком визите

Грифона.

В тот момент, когда Гейб появляется у моей двери в

понедельник, я чувствую разницу в воздухе между нами.

Я все еще готова ненавидеть его и ругаться, как будто всему

миру пришел конец, и это его чертова вина, но он выглядит

таким чертовски несчастным и похожим на грустного щенка, даже я не такая уж сука, чтобы пинать грустных щенков.

Пока мы идем через кампус в столовую, он остается рядом со

мной, его глаза остры, когда он осматривает все, что нас

окружает, как будто он действительно охраняет меня от чего-то.

Мои чувства приходят в состояние повышенной готовности

вместе с ним, и когда моя связь тянется к его, касаясь его для

успокоения, он вздрагивает и смотрит на меня сверху вниз. Я

понимаю, я держала его на таком коротком поводке, что он

никогда раньше этого не чувствовал, и я молча проклинаю себя

за то, что позволилм этому ускользнуть.

Его голос - грубый хриплый, он отвечает на вопрос, который

я еще не нашла в себе сил задать:

– Прошлой ночью в одном из закрытых сообществ, примерно в двадцати минутах езды отсюда, были похищены

еще три человека. Мой двоюродный брат был одним из них.

Бля.

Мой желудок так сильно сжимается, что, если бы у меня в

нем что-нибудь было, меня бы, наверное, сейчас вырвало на его

ботинки.

Они приближаются ко мне.

Я тщательно следила за тем, чтобы мой дар не ускользнул, даже небольшой всплеск силы, поэтому я не знаю, совпадение

ли это, что они постепенно приближаются к моему

местоположению, или этот человек нашел способ выследить

меня, не используя мой дар в качестве маяка.

Я слишком занята мыслями об этом, что не замечаю, как

Гейб привел нас в столовую и положил мне яичницу, прежде

чем я вышла из паники, чтобы забрать у него тарелку. С моей

стороны невежливо не выразить ему соболезнования, но если я

прямо сейчас открою рот, одному Богу известно, что на самом

деле выйдет.

Вероятно, я схожу с ума и умоляю его отпустить меня, позволить мне убежать к чертовой матери, пока мы все не

умерли и не сгнили благодаря Сопротивлению и их бесконечной

миссии по полному доминированию.

Мы сидим и едим в тишине, тарелка Гейба почти полностью

пуста, прежде чем он нарушает тишину.

– Когда ты впервые исчезла... мы все думали, что тебя

похитили. В этом районе было много скоплений, и, ну, я был

слишком мал, чтобы знать подробности, но мои родители оба

были в Совете, так что я услышал достаточно, чтобы испугаться

за тебя. Каждый раз, когда мы слышали о появлении трупов, я

думал, что это ты. Каждый раз, когда появлялись новости о том, что нашли детей с промытыми мозгами, черт возьми, я

надеялся, что это была ты, чтобы мы могли вернуть тебя домой

и спасти, и все это время ты просто болталась в каком-то городе, живя той жизнью, которую хотела.

Это грустная маленькая история, но есть несколько очень

важных вещей, которые он понял неправильно. Большинство из

них я не могу исправить, не вызвав чертову бурю дерьма, но есть

одна вещь, которую я могу исправить.

– Ты знаешь, что я была в больнице из-за автомобильной

аварии, верно? Вся моя семья погибла в ней. Мне было

четырнадцать, и я была совершенно одна в этом мире. Я была в

ужасе. Это не значит, что я просто сбежала на закат, чтобы жить

счастливой и веселой жизнью в одиночестве. Может быть, тебе

стоит хоть раз попытаться заглянуть за пределы своей

собственной истории, и, возможно, между нами обоими все

наладится.

Он сглатывает и оглядывает обеденный зал, но в это раннее

утро это все еще город-призрак. Я думаю, именно поэтому нам

обоим это так нравится: никому из нас не нужно беспокоиться о

том, кто смотрит, как мы едим.

– Норт рассказал всей моей семье, что тебя заметили во

Флориде, работающей в магазине грампластинок, и без каких-

либо отметин или связей с Сопротивлением. Он ясно дал

понять, что все признаки указывают на то, что ты просто

убегаешь. Как именно я должен просто смотреть на это сквозь

пальцы?

Я пожимаю плечами.

– Как бы ты поступил, если бы вся твоя семья погибла в

результате одного несчастного случая? Если бы их оторвали вот

так?

Он смотрит на меня сверху вниз, а затем отодвигает от себя

тарелку.

– Мне не нужно это представлять. Моего отца похитили два

года назад, а неделю спустя мы нашли его изуродованное тело.